Уэйс опустился на колени. Он закрыл глаза. Новички смотрели на него, как завороженные, и он произнес звонким голосом:

— Благословенное Божество, если тебе угодно, пошли нам своего посланника. Пусть Утонувший пророк придет к нам, сюда, и докажет, что есть жизнь после смерти, что чистый духом живет независимо от материального тела, что награда за служение — жизнь вечная. Благословенное Божество, я верю, что эти люди достойны. Отправь Дайю к нам сейчас же.

В темной жаркой комнате воцарилась полная тишина. Глаза Уэйса были по-прежнему закрыты.

— Благословенное божество, — прошептал он, — пусть она придет.

По комнате прошелся общий вздох.

На сцене из воздуха появилась прозрачная голова девочки. Она улыбалась.

Робин, встревоженная, оглянулась через плечо в поисках проектора, но луча света не было, а стена была сплошной. Она снова повернулась лицом к авансцене, сердце ее учащенно билось.

У улыбающейся призрачной фигуры росло тело. Появились длинные черные волосы и длинное белое платье. Она подняла руку и по-детски помахала толпе. Несколько человек помахали ей в ответ. Большинство выглядело испуганным.

Уэйс открыл глаза.

— Ты пришла к нам, — сказал он.

Дайю медленно повернулась к нему лицом. Они могли видеть ее насквозь: Уэйс стоял на коленях позади нее и улыбался сквозь слезы.

— Спасибо, — всхлипывая, сказал Уэйс. — Я не зову тебя обратно из эгоистических соображений, ты же знаешь… но хотя бы увидеть тебя...

Он сглотнул.

— Дайю, — прошептал он, — они готовы?

Дайю медленно повернулась лицом к толпе. Пробежалась взглядом по новичкам. Улыбнулась и кивнула.

— Я так и думал, — сказал Уэйс. — Иди, малышка.

Дайю поднесла руку ко рту и, казалось, послала воздушный поцелуй новичкам. Постепенно она стала исчезать из виду, и на мгновение в темноте промелькнуло только ее лицо. Затем она исчезла.

Наблюдатели были абсолютно неподвижны. Никто не говорил, никто не обращался к соседу, чтобы обсудить только что увиденное. Уэйс поднялся на ноги, вытирая глаза рукавом мантии.

— Она возвращается из Рая, когда понимает, что нужна нам. Она подшучивает над своим глупым Папой Джеем. Она понимает, что вы слишком особенные, чтобы позволить вам просто уйти. А теперь, — тихо сказал Уэйс, — прошу вас следовать за мной в храм.

35

Наверху сильная черта. Какие могут быть дороги на небе?!

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Когда зажегся свет, новички поднялись на ноги. Уэйс спустился и прошел мимо, обращаясь к некоторым людям по имени, хотя они не были представлены ему. Те, кому была оказана такая честь, выглядели ошеломленными.

— Ровена, — он улыбнулся Робин. — Мне рассказывали — какая ты замечательная.

— Спасибо, — едва слышно произнесла Робин, позволяя ему взять себя за руки.

Окружающие смотрели на Робин с завистью и растущим уважением, а Уэйс пошел дальше, направляясь обратно вверх по лестнице в фермерский дом.

Новички последовали за ним. Когда Робин почти взошла на самый верх лестницы, она увидела за окнами закат: они провели весь день в темном, душном помещении. Она изнывала от голода, а ее тело болело от физической усталости и от сидения на неудобном полу.

Затем до ее ушей донеслись громкие звуки рок-музыки, доносившиеся из динамиков во дворе. Между фермерским домом и храмом стояли выстроенные в два ряда члены церкви. Они пели, хлопая в ладоши в ритм песни. Когда Робин вышла на наполненный влагой вечерний воздух, послышался припев:

«Мне не нужно, чтобы кто-то рассказывал мне о рае,

Я смотрю на свою дочь и верю…»54

Робин шла со своими товарищами-неофитами между рядами поющих прихожан. Капли дождя упали на ее лицо, и она услышала раскаты грома, перекрывающие музыку.

«Иногда мне трудно дышать, Господи,

На дне морском, да, да…»

Уэйс повел новичков вверх по ступеням в храм, который теперь был освещен множеством лампад и свечей.

Центральная пятиугольная сцена превратилась в пятигранный бассейн. Робин поняла, что бассейн был там все это время, под тяжелой черной крышкой. Вода внизу казалась угольно-черной из-за темных бортов. Мазу стояла лицом к ним, отражаясь в воде, словно в темном зеркале. В этот раз на ней была не оранжевая, а белая длинная мантия, такая же, как у ее дочери на потолке над ними. Уэйс поднялся по ступенькам и встал рядом с Мазу.

Песня стихла после того, как все — и члены церкви, и новички — вошли в храм. Двери с громким стуком захлопнулись. Те, кто привел неофитов в фермерский дом, шепотом проинструктировали их встать лицом к бассейну, а затем расселись на сиденья, размещенные рядом.

Опустошенная от голода и боли, вспотевшая и эмоционально выжатая, Робин думала только о том, как прекрасна прохладная вода. Было бы чудесно погрузиться под воду, ощутить в одиночестве несколько мгновений умиротворения.

— Сегодня вечером, — сказал Джонатан Уэйс, — вы можете свободно выбрать. Вы можете остаться с нами или вернуться в материалистический мир. Кто из вас сделает шаг вперед и войдет в бассейн? Переродитесь сегодня вечером. Очистите себя от ложного «я». Выйдите из очищающей воды такими, какие вы есть на самом деле. Кто из вас готов сделать этот первый, необходимый шаг к тому, чтобы стать чистым духом?

Пару секунд никто не двигался. Затем Амандип протиснулся мимо Робин.

— Я это сделаю.

Наблюдавшие за происходящим члены церкви взорвались радостными возгласами и аплодисментами. Джонатан и Мазу, сияя, протянули друг другу руки. Амандип прошел вперед, поднялся по ступенькам к краю бассейна, и Джонатан с Мазу неслышно дали ему какие-то инструкции. Он снял кроссовки и носки, а затем шагнул вперед в бассейн и ненадолго ушел под воду. Когда он вынырнул, его очки съехали в сторону, но Амандип вовсю смеялся. Радостные возгласы и аплодисменты членов церкви эхом разнеслись по храму, пока Джонатан и Мазу помогали выбраться из бассейна Амандипу, его спортивный костюм стал тяжелым от воды. Он забрал свои кроссовки и носки, и пара прихожан увела его через дверь в заднюю часть храма.

Следующим прыгнул в бассейн Кайл. Когда он вынырнул, послышалась такая же восторженная реакция, как и в честь Амандипа.

Робин решила, что больше не хочет ждать, и протиснулась между другими новичками, чтобы оказаться в первых рядах группы.

— Я хочу присоединиться, — сказала она под новый шквал одобрительных возгласов.

Она прошла вперед, поднялась по ступенькам,