Дверь в эту обитель была распахнута. Ее подпирал кусок шлакоблока. Ричер прошел внутрь первым. Планировка большей частью та же, что и в блоке с одиночными камерами. По центру площадка квадратной формы, в каждой стене проход в крыло. Двери в них также открыты. Слышался шум множества голосов, звуки какой-то деятельности – создавалось впечатление, будто они с Беговичем попали в фойе офиса или мастерской. От запахов растворителей с легкой примесью дыма воздух здесь был довольно тяжелым.

Ричер начал осмотр с западного крыла. Чем-то оно напоминало мастерскую художника и общежитие одновременно. Тут стояло шесть коек, а пространство между ними было заставлено мольбертами с холстами в подрамниках. Стены тоже были увешаны холстами. На металлических стеллажах стояли баночки с красками, бутыли с разбавителями, лежали связки кистей. На потолке были закреплены дополнительные светильники с особыми синими лампочками, чтобы казалось, что все пространство залито лучами дневного света, – окон здесь не было совсем. В помещении работали шестеро. Поверх тюремной униформы на них были надеты выцветшие фартуки. Все усердно трудились. Один рисовал копию картины Моне. Двое копировали Ван Гога. Еще перед одним стоял холст Мондриана. Пятый делал копию Пикассо. И шестой накладывал энергичные мазки на расстеленное на полу длинное прямоугольное полотно. На Ричера с Беговичем ни один из них не обратил никакого внимания.

Северное крыло занимали четверо: они трудились над документами. Двое сидели за компьютерами. Двое работали вручную. Ричер заглянул через плечо одного из этих двоих. Перед ним лежало два листа бумаги. Одинакового размера. Один был полностью исписан. Это было чье-то завещание. В нем старательно были выписаны имена тех, кто должен получить кучу наличных денег, драгоценности, автомобили, а также коллекцию старинных ружей. Второй листок был заполнен только наполовину. Тем же самым почерком. В нем перечислялись те же пункты наследства. В тех же количествах. И в той же стоимости. Но имена наследников были уже совсем другие. Например, на втором месте стояло имя женщины, которая должна была сорвать очень большой куш, – в первом варианте о ней не упоминалось вообще.

– Простите, – обратился к этому человеку Ричер, – вы что, можете написать письмо почерком любого человека?

– Конечно, – ответил тот. – Главное – иметь образец.

– Даже если это посмертная записка самоубийцы?

– Разумеется. Уж это совсем легко. Никаких специальных терминов. Текст коротенький. Как правило.

В восточном крыле сидели скульпторы и ювелиры. Трое обрабатывали большие глыбы мрамора. Руки одного были по локоть в глине. Другой сварочным аппаратом скреплял вместе огромные металлические балки. Следующий долбил ствол дерева. Пятеро плавили в тиглях желтый и белый металлы и делали из них кольца, браслеты, подвески, украшая их драгоценными камнями разных цветов. На стенах висели плакаты с увеличенными изображениями фирменных изделий от «Тиффани», «Картье» и «Булгари». Некоторые пары безделушек на верстаках – оригинал и копия – для глаза Ричера были практически неразличимы.

В южном крыле расположились шестеро за компьютерами. Они сидели в потертых офисных креслах, уставившись в экраны, установленные на дряхлых и шатких письменных столах, и стрекотали пальцами по беспроводным клавиатурам. Трое из них были, казалось, совсем невосприимчивы к окружающему миру, можно было подумать, что они спят, если бы не бегающие по клавишам, как у роботов, пальцы и некоторые признаки жизни в открытых глазах. Зато трое других так и приплясывали в своих креслах, как это делают на концертах пианисты или рок-музыканты семидесятых годов.

Ричер похлопал одного из таких живчиков по плечу.

– Скажите, – обратился он к нему, – вам легко было бы взломать чью-нибудь электронную почту?

– Ну что вы, – отозвался тот, прекратив вертеться в кресле. – Это не так-то просто. Правда, мне приходится делать это раз пятьдесят в день.

– И вы читаете там чужие письма?

– Ну да, читаю. И вношу изменения. Или удаляю. Копирую. В общем, что скажут, то и делаю.

Глава 46

Часы в голове у Ричера сообщили, что отсюда пора уходить. Он схватил Беговича за руку и потащил его из блока С. Он все еще был уверен в том, что они вот-вот столкнутся с охранником. А то и с целым отрядом охранников, срочно вызванных на дежурство, чтобы справиться с беспорядком, возникшим из-за пожарной тревоги. Но волнения на территории снова сослужили им хорошую службу. До секции S1 они добрались незамеченными.

Те двое, которых привел с собой в качестве поддержки Ривердейл, все еще лежали на полу. Без сознания. Ричер протащил их в дверь, выведенную им из строя, и сунул в камеру к медикам – тем, что должны были подготовить к отправке Беговича. На всякий случай еще раз стукнул каждого из четверых ботинком по голове, чтобы они не скоро еще очухались и встали на ноги, – это было бы очень некстати. Из одной винтовки Ричер вытащил магазин с патронами, а саму винтовку оставил на операционном столе. Проверил свой пистолет. Потом вернулся обратно.

Затем Ричер снял висевшую на плече винтовку.

– Убери руки за спину, будто они у тебя связаны, – попросил он Беговича. – Смотри только в пол. И слушайся каждого моего слова.

Через минуту дверь в южное крыло распахнулась. В нее вошли двое. Они катили рассчитанную на тяжелый вес каталку. Один спереди, другой сзади.

– В чем дело? – спросил тот, что был впереди. – Почему это…

Он вдруг замолчал. Молчал и смотрел на Ричера. И никак не мог понять, что здесь делает человек, которого он совсем не знает. По всему, облеченный властью. Но в программе не участвующий. Он бросил быстрый взгляд на Беговича. Странно, почему этот заключенный стоит. Почему все еще не лежит без сознания. В специально подготовленной таре и готовенький к транспортировке. Но ломал голову он всего секунду. Потом плюнул на это дело. Какая разница, что он видит перед собой. Ясно одно: тут что-то не так. И сомневаться нечего. Поэтому рука его отпустила каталку и метнулась к карману.

Ричер не знал, хочет ли тот достать пистолет или, может, мобильник. И дожидаться, когда достанет, не стал. Сделал шаг вперед, на ходу сдернув с плеча винтовку. Прикладом заехал ему в переносицу. Тот упал на каталку и тут же съехал с нее. Бухнулся на пол лицом вниз и затих. Из носа натекла лужица крови.

– Не двигаться! – приказал Ричер, перехватил винтовку и наставил стволом на того, кто толкал каталку сзади. – Покажешь отсюда выход. Иначе