Шрифт:
Закладка:
«…забыл предупредить про министра. Он тот ещё зануда. Да, представляешь, даже я считаю его занудой! Всю летнюю практику он бубнил мне на ухо так, что я всерьёз заскучал по профессору Бинсу.
…кафе за углом. Там вкусно готовят и подают настоящий чай, а не то, что мы тут пьём на завтраке. Обязательно сходите с профессором.
…предложили стать старостой факультета вместо Генри, который берёт у студентов взятки за всякую ерунду и на этом недавно попался. Я пока думаю над предложением, ведь это такая большая ответственность. Напиши, как считаешь, соглашаться мне или нет?
Я не стану ничего писать о случившемся незадолго до твоего отъезда, а извиниться хотелось бы лично, так что возвращайся скорее. Мы все ждём.
Оминис Мракс»
Улыбка ни в какую не хотела сходить с моего лица, пока я перечитывала в который раз письмо друга. Словно массивное судно, мои глаза качались на волнах его аккуратных строк.
Ему предложили место старосты, а он ещё и думает! Надо в первую очередь ответить ему и написать, чтобы соглашался немедленно. Я резко подскочила, забыв о тошноте, но она тут же о себе напомнила, и я потянулась за стаканом воды на тумбочке. Взгляд упал на то самое последнее письмо, и настроение вмиг испортилось.
Я с недоверием косилась на белый конверт, раздумывая над тем, читать мне письмо или нет. А вдруг Уизли написал там что-то важное или задал вопрос? Я отвечу всем, кроме него, и это будет некрасиво. С другой стороны, он поступил ужасно, и то, что я проигнорирую его письмо, будет самым малым, что я бы могла сделать в отместку.
Чтобы немного повременить с решением, я занялась ответами на письма друзей. Приходилось делать это в несколько заходов из-за буйства чувств и плохого самочувствия, а также перерыва на обед, который уже успел остыть с тех пор, как профессор принёс поднос с едой.
Когда последнее ответное письмо было написано и запечатано, я аккуратно сложила конверты в стопку до следующего похода в Министерство и обречённо посмотрела на письмо от Уизли. Оно сиротливо лежало на краю кровати, готовое вот-вот упасть на пол, будто само бежало от меня.
Ну уж нет! Уизли увидит, что всем остальным пришёл ответ, а он что, особенный какой-то? Будет считать, что я тут рыдаю дни и ночи и только о нём и думаю. Я насупилась, сложив на груди руки. Отвечу ему так же, как и всем, будто бы ничего и не было, и я обо всём забыла.
В порыве хлёсткой решимости схватила конверт и в одночасье открыла его, вытащив пергамент. Стыдно признаться, что именно в его письме я ждала увидеть что-то такое, что бы успокоило меня и дало надежду на хоть какое-то объяснение случившемуся на том поэтическом вечере.
«…поговорить с глазу на глаз, если ты не разочаровалась во мне окончательно. Поверь мне, я не хотел сделать тебе больно, сам не знаю, что на меня нашло. Можешь не отвечать на это письмо, но я надеюсь, ты его хотя бы прочтёшь.
…возвращайся скорее, а то команда Слизерина в ноябрьских матчах запросто продует с такими-то охотниками! Знаешь, Сэллоу играет из рук вон плохо, вечно милуется со своей этой… как её, Дейл, кажется? Ну неважно.
…Так вот, Шарп спрашивал о тебе, похоже, у него новое для нас задание!..
…Хогвартс без тебя совсем не тот, так что возвращайся поскорее.
Гаррет»
Я опустила письмо на колени, смотря стеклянным взглядом в стену напротив. В ушах стучали стрелки часов и только что прочитанные слова: «…милуется со своей этой Дейл…»
Да как так?! Я отбросила пергамент, будто страшное мерзкое насекомое, и сама вскочила на ноги, чуть не упав обратно. На коже вздыбились мурашки, а от злости запульсировало в висках.
Не могла сидеть на месте, так что стала наворачивать круги по комнате, борясь с тошнотой и тревогой, что паутиной разрасталась в груди. Жгучее отчаяние накрыло с головой. Не осталось никаких сомнений, что то дурацкое стихотворение написано для Саманты. Вот чёрт! Какая же я была дура, что надеялась на всякие глупости… Даже самой от себя противно, что такая наивная. Захотелось достать пиджак Себастьяна и разорвать его в клочья вместе с блокнотом. Сжечь, не оставив ни странички.
Пальцы неистово загорелись, а огонь из них вот-вот бы выплеснулся наружу, как капли воды после только что вымытых рук. Я закрыла глаза и представила пустыню, тварей и чан с водой. Пришлось облокотиться о подоконник, чтобы не упасть.
Слабо, медленно, но мне всё же удалось в конце концов донести чан, не потеряв по дороге ни капли. Голова раскалывалась, а тошнота стала такой невыносимой, что я снова побежала в уборную.
Помимо всего прочего, лицо обжигали слёзы боли и обиды, пока я корячилась на полу в ванной. Одно письмо смогло так сильно поменять моё настроение, и это уже выходит за все рамки. Не должен один-единственный человек иметь надо мной такую сильную власть. Всё решено. Себастьяну нет никакого до меня дела, тогда и мне нечего о нём думать и мечтать о чём-то несбывшемся.
Приходя в себя и собираясь с силами, я уже приняла для себя решение и знала, что в ответном письме Уизли не скажу про Сэллоу ни слова.
***
— Я не могу так играть!
— Когда это тебя смущали зрители, Себастьян? Прекращай выдумывать. — Имельда хитро улыбнулась своей подруге и просвистела, обозначая продолжение тренировки.
Саманта пришла за полчаса до начала и притулилась к забору так, что я заметил её только спустя почти половину тренировки, и всё сразу же стало валиться из рук: и метла, и мяч. Имельда постоянно подлетала к ней в перерывах, и они о чём-то шептались и хохотали, что меня выводило из себя и сбивало с нужного настроя.
В другом конце поля тренировался Гриффиндор, и Анна вроде как стояла посередине, чтобы болеть за
