Вошла Сесиль с подносом:

— Обедать пора. И утку выносить.

Смотрю я на неё, и понимаю вдруг: а ведь это не Сесилия Бернар. Это совсем другая женщина.

Не в том дело, что она причёску сменила или там цвет волос. И не в том, что оделась, как одеваются молодые плимутские кикиморы из «высшего света». (Кстати, а как они одеваются? Объяснить не смогу, но за версту такую кикимору смогу учуять).

Эта женщина — совершенно другой человек, генетически другой. С другим лицом, с другим голосом, походкой, мимикой, жестами… Что там отличает одного человека от другого? Сами перечислите. У этой бабёнки все было совершенно другим. Только комплекция та же, и овал лица примерно совпадали. А в остальном — совсем не она.

5

Так, Сесилия шутить изволит. Послала свою подругу поприкалываться. Интересно, откуда у неё в Плимуте подруги? Я решил поиграть чуток в её игру:

— Раньше ты мне больше нравилась. С косой до попы, без этой дурацкой косметики…

— А ты привыкай. Я теперь всегда буду другая.

— Ладно, детка. Иди ко мне, приласкай беднягу.

Тут, думаю, весь ихний розыгрыш и рассыплется, как пакет с конфетти у клоуна-неумехи. Но эта деваха ничуть не засмущалась и полезла прямо ко мне в постель. Присела сначала на краюшек, запустила свою руку… ну вы поняли, куда. Спрашивает участливо:

— Нормально? И поясняет: — А я боялась, что тебе больно будет.

А мне и в самом деле было больно, хоть и не там. Но её руку, да и саму девушку, я отпихнул не из-за боли. У нас с Сесилией таких вот свободных отношений принято не было, даром что тусовка и всё такое. Она — католичка, а я из старой пуританской семьи. Видимо воспитание на нас всё-таки сказалось. Мне стало неудобно, я покраснел.

Сесилия попросила девку розыгрыш устроить, а эта и рада стараться, подумал я. И явно вышла за рамки своей дурацкой роли.

— Ты мне лучше обезболивающих принеси. Спина жутко болит, в любом положении.

— Парацетамолол пойдёт?

— Ты что, дура, что ли? Рекламы насмотрелась? Мне что-нибудь посерьезнее надо. Поищи в куртке. У меня во внутреннем кармане должен быть метамизол, с Кубы друзья притаранили.

— Окей, — и она скрылась за дверью.

А где Сесилия? Пусть выходит уже, я прикол понял. Хватает. Мне вообще не до приколов…

Надо дяде Инеку позвонить, пусть нормального врача привезет. Сингари не внушал мне ни малейшего доверия. Не потому что индус, а просто я ему не доверял, без всяких оснований.

Девка притащила упаковку метамизола и стакан содовой.

— Не знаю, как там тебя зовут… короче, мне надо телефон, компьютер и музыку. И по поводу Сесилии — когда она придёт?

— Ты хочешь сказать, что с этой причёской ты меня уже не чувствуешь своей лапочкой? Ладно, не ругайся, я поняла, что можно сделать.

И она опять направилась ко мне с явными намереньями принудить меня нарушать мои супружеские обеты. Это мне показалось уже перебором.

— Давай сюда Сесилию, — довольно зло сказал я. — Надоело ваше представление. Я на него билет не покупал. Мне вообще не до шуток. Не видишь, разве, как меня колбасит?

— О, уже надоело? А мы ведь и не то ещё можем, — засмеялась девица и сделала фривольный жест. — Окей, поняла, сейчас всё будет. — Помолчала в задумчивости: — Напомни, что там ещё? Принести?

Черт, я уже и сам не помнил. Долбанная спина, как больно! О, вспомнил:

— Телефон, компьютер, музыку.

— Но у твоей тети нет ни колонок, ни усилительной системы, — вытаращила глаза девка. — Здесь только то, что есть в любом провинциальном музее.

— Телефон и компьютер, этого хватит. И этой дурёхе скажи, чтоб сюда быстрей двигала.

— Хм… Сейчас вернусь, и всё тебе объясню. — Она забрала с викторианского столика лишние предметы и удалилась, кокетливо вильнув бедрами.

6

Я ждал настолько долго, что начал уже попытки самостоятельного решения проблем. План был абсолютно прост. Я хотел сползти на ковер и двигаться, используя в основном мышечную силу рук и ног, никак не затрагивая спину. Придётся признаться — я не смог даже на локтях как следует привстать с кровати. А что это за гуси у Сесилии полетели? Что за шутки она устраивает в такой хреновый для меня момент? Особый луизианский юмор? Она девчонка весёлая, но тут явный перебор. Раньше ничего подобного я за ней не замечал. А потом… В плохих книгах так и пишут: и тут на меня пахнуло могильным холодом. ЭТО НЕ ШУТКИ, вдруг возникла в голове простая и кристально-ясная мысль. Но я эту мысль запихал до времени поглубже в подсознание.

Вернулась девка и принесла с собой тяжелый лабтоп вместе со стопочкой дисков в придачу.

— Музыку вполне можно слушать отсюда, здесь имеются милые встроенные колоночки. А вот тебе ещё мои наушники. Это те, что ты мне тогда подарил, помнишь? В Абердине, когда загуляли на мою днюху.

Я мрачно взял наушники, покрутил их в пальцах. Почувствовал какое-то смирение:

— Позови Сесилию, она всё уладит насчёт музыки, — мирно попросил я эту тварь. Заигралась, блин. Вот расскажу всё Сесилии! Особенно про то, как эта девица ко мне в постель лезла, чёрт бы её побрал. Я вертел в руках диски: все они назывались на каких-то непонятных языках. По виду похоже на санскрит, почему-то решил я. Сингари решил побаловать меня своей фонотекой, урод.

— Джордж, меня уже начало это напрягать. Кого ты хочешь, чтобы я позвала?

Её лицо стало озабоченным. Вот ведь актриса! Я вздохнул:

— Ты что, в студенческом театре играешь? Офелию играла когда-нибудь? Тогда тебе самое время утопиться. Или Джульетту? Иди и ложись в каменный саркофаг.

— Я с тобой серьезно говорю. Кого надо позвать? Давай, я позову доктора Сингари.

— Да на хрена мне твой доктор Сингари?…

— Но ведь он всё равно скоро придет — пара уколы делать. Ты ведь хочешь быстрее поправиться? Правда, милый?

Я вздохнул. Снова неприятной волной накатило какое-то смирение. Чёрт с ними, поиграю пока по их правилам.

— Позови дядю Инека.

— Конечно, Джорджи. Телефон сломан, мне придется съездить к нему домой. И если он дома, то я…

— Съездить? Ты где машину взяла?

— От твоей тёти осталась вполне приличная тачка. Старомодная, но смотрится всё равно неплохо, стильно.

— Валяй. Без дяди не возвращайся, — устало махнул я рукой и завалился на подушки. Девка ушла, я начал наугад тыкать диски в лабтоп. О господи, какой отстой! Как я и думал,