- Господа, - громко окликнула я их, поднимая руки, чтобы привлечь внимание воинствующих мужчин, - может позволите мне сначала объяснить свои действия, прежде чем начинать раздавать дипломатические ноты протеста?

Мужчины обратили на меня полные злости взгляды.

- Выше величество, я понимаю, что вас взволновало, но уверяю вас, что не имею никаких скрытых мотивов, - как можно спокойнее попыталась объясниться я. – Вы сами просили меня стать фавориткой отбора и только из-за этого мне пришлось экстренно поднимать себе помощника. И не моя вина, что призом за каждый конкурс этого отбора является свидание с принцем – меня бы устроил любой другой вариант. Вы же понимаете, что я не могла отказаться – это бы выглядело подозрительно. А уж про поход в сокровищницу – простите, это была инициатива его высочества, - ничуть не смущаясь свалила я всю вину на принца. – Да, я упомянула вскользь о своем интересе к старинным украшениям. После чего принц так настойчиво предлагал мне полюбоваться на вашу коллекцию, что отказ просто не представлялся возможным.

И нет, мне ни чуточку не стыдно. Император в любом случае будет сыночку претензии предъявлять, так что небольшое преувеличение вряд ли что изменит. А попытка впечатлить девушку богатством явно в духе наследника. Зато мне удастся слегка отвести от себя подозрения – все же роль императора во всех происшествиях еще не ясна.

- Допустим, - медленно и недовольно процедил мужчина, – тогда, как вы объясните свой подозрительный интерес к имуществу моего предка?

Раскрыв рот я чуть было не ляпнула про то, что почувствовала там родную энергию, но вовремя смогла удержать себя. Если Джерлак прав, и они не догадываются о моих умениях, то не стоит раскрывать этих карт.

- Во время ужина у нас с наследником завязался разговор про некромагов, и он поделился этой легендой про вашего предка. Признаться, это навело меня на мысль – не могут ли истоки происходящего крыться в этой истории? Не просто же так люди считали его некромагом. Вы утверждаете, что сейчас в вашей стране нет магов смерти. Но возможно, кто-то нашел документы вашего предка и руководствуется сейчас ими, - сделала я осторожное предположение, пристально следя за реакцией императора. – Я хотела просмотреть его записи, чтобы убедиться, что в них нет ничего опасного. Вот и все. И к слову, все еще считаю это возможным, поэтому была бы благодарна, если бы мне предоставили к ним доступ.

Гордуил словно весь закаменел, вперив в меня кинжально-острый взгляд.

- Доступ в сокровищницу имеют только представители императорской семьи, - холодно заметил он, ясно давая понять, что такие намеки просто оскорбительны. Забавно, что это первое, о чем он подумал. Попытка выгородить себя или он и сам подозревал кого-то из детишек?

- Вы уверены, что кроме сокровищницы, записей вашего предка больше нигде не сохранилось? – вмешался в наш разговор оборотень, предупредительно сжав мои плечи.

Император нахмурился, что-то прикидывая про себя, и, кажется, пришел к устраивающим нас выводам.

- Если вы и правда хотели лишь убедиться в безопасности тех документов, почему пытались вскрыть сундук, вместо того, чтобы обратиться с официальной просьбой ко мне? – все же с подозрением уточнил он.

- Вообще-то, именно за этим я и направлялся к вам этим утром, - невозмутимо заметил фон Грейслинг. – Сразу после встречи с принцем, месса Розенвар доложила мне обо всем, и мы рассчитывали получить разрешение на ознакомление у вас.

Фух, кажется можно выдохнуть. Император все еще недоволен. Но грозы, а также скандала удалось миновать. Даже удивительно, какие мы все раздражительные этим утром. И ладно мы с оборотнем – нам выспаться толком не дают, Джерлак небось вообще подушки за все это время ни разу не увидел, но какие мысли терзают правителя всего этого безобразия – вот это вопрос.

- Ладно, я обдумаю ваш запрос, - недовольно отозвался Гордуил. – Прежде, мне стоит самому убедиться, что эти бумаги не содержат никаких секретных сведений. Я дам вам знать о своем решении, - нехотя выдал он.

- Благодарю вас, ваше величество, - сухо отозвался оборотень, а я лишь покорно кивнула, подтверждая. – На этом, позвольте откланяться – мессу Розенвар ожидают на завтраке невест, - мне галантно предложили руку, помогая подняться из неудобного кресла.

- И все же, - вновь подал голос император не успели мы сделать и шага к двери, заставляя обернуться, - я недоволен вашей работой. Фон Грейслинг, я предоставил вам практически неограниченные полномочия – беспрецедентный случай для чужака. Меня чуть ли не дураком за спиной называют все министры и придворные. И что же в итоге? Прошло столько времени и все еще никаких результатов. Я начинаю задумываться, не потеряли ли вы хватку. Или возможно, - тут императорский взгляд переместился на меня и в нем почудилась тень насмешки, - вы слишком отвлечены от дела?

Признаться, меня вновь охватило острое желание перестать вести себя по местным правилам и допросить императора с пристрастием. Я с силой вцепилась в ладонь оборотня, с трудом удерживая на лице маску невозмутимости, вместо того чтобы бросить в лицо свои обвинения этому лицемеру.

- Никаких результатов? – холодно повторил фон Грейслинг, чуть сжав мою ладонь в ответ. – За те несколько дней, что мы с мессой фон Розенвар здесь находимся, нам удалось спасти одну из девушек от смерти и предотвратить еще одно нападение. А вам за прошедшие три года, удалось хоть что-то из этого?

Император недовольно поджал губы, но смолчал. А потом отвернувшись махнул рукой.

- Свободны. И, месса Розенвар, - обернулся на меня напоследок, - постарайтесь поумерить свой энтузиазм и обойтись без самодеятельности. Вас просили лишь изобразить интерес к отбору, а не выигрывать его, - напомнили мне, прежде чем наконец отпустить.

Скажу честно – оборотень после этих слов чуть ли не силой меня оттуда утаскивал, кажется, ощущая, как нагнетается вокруг меня магия. Так же бодро мы миновали приемную, недовольного секретаря, стражу на входе, и даже после несколько коридоров, прежде чем в итоге не оказались наедине в пустующем ответвлении.

Выдернув свою руку из крепкой хватки, я нервно заметалась из стороны в сторону, безуспешно ищу на чем же выместить свою злость. И в итоге смогла только остервенело пнуть