Шрифт:
Закладка:
Тик-так!.. Тик-так!.. Тик-так!..
Лицо Повелителя Кукол высохло, шея сделалась тонкой и дряблой, волосы осы́пались, серебристые и легкие, как пух. Метаморфозы произошли и с его одеждой – пальто буквально на глазах выцвело, стало изношенным и грязным, а кепка засаленной.
Тайна еще раз повернула колесико.
Тик-так!.. Тик-так!! Тик-так!!!
Глаза Кукловода провалились, превратившись в черные зияющие дыры, кожа окончательно истлела, обнажив белый сухой череп. Кепка свалилась с гладкой кости, а рука, сжимавшая цепочку, рассыпалась.
Тик-так!..
Когда-то застопорившееся время обрушилось на Повелителя Кукол подобно лавине. Грязный мешок, в который превратилась его одежда, подхватило ветром и унесло прочь. Проводив бесформенный ком взглядом, Тайна убрала часы в карман джинсов. Петля времени, заставившая Шляпных Дел Мастера полторы сотни лет гонять чаи в компании двух ненормальных, разорвалась, но создавший ее механизм не исчез и не распался на шестеренки и пружинки. Кто-нибудь другой мог по неосторожности создать новую аномалию, поэтому Тайна решила, что безопасней будет оставить часы у себя.
Вместо того чтобы понемногу замедлиться, безумная карусель резко затормозила, швырнув Тайну вперед. Пролетев несколько метров, она врезалась во что-то упругое, спружинившее под ней, как батут. Мир продолжал вращаться, но Тайна почувствовала, как ее аккуратно ставят на землю. Слепо ухватившись за что-то шершавое, девушка сумела устоять на ногах.
– Тайна, ты в порядке? – услышала она голос Фолко.
– Что с Кукловодом? – Это, разумеется, была Плезанс.
– Отстаньте от нее, пусть придет в себя! – перебила их Вера.
Когда головокружение отступило, Тайна поняла, что стоит в нескольких метрах от стола, цепляясь за крыло Бармаглота. Это и был упругий батут, благодаря которому ей не пришлось пересчитывать все камни на пустыре. Сейчас дракон сложил крылья, и кожистая мембрана провисла.
– Как ты? – вновь поинтересовался Фолко.
– Нормально, – ответила Тайна, глядя на друзей, окруживших ее плотным кольцом. – Кукловод состарился у меня на глазах, а потом превратился в мертвеца.
– То же самое произошло с Зайцем и Соней, – сказала Плезанс.
– Интересно, почему? – удивилась Тайна.
Она была уверена, что часы обратились только против Шляпных Дел Мастера, ведь он макал их в чай и вообще использовал не по назначению.
– Они давно прожили свои жизни, – пожала плечами Белая Королева. – Когда петля времени разорвалась, годы, проведенные за этим столом, их догнали.
– Это было ужасно! – выпалила Маша, делая круглые глаза. – От них остались одни скелеты!
– Это было не ужасно, а естественно, – возразила Плезанс. – А вот то, что творилось за этим столом уже полторы сотни лет, – вот это действительно кошмар!
Там, где недавно проходило грандиозное чаепитие, стоял небольшой колченогий столик, застеленный полуистлевшей скатертью. Земля вокруг была утоптана до состояния камня. На скатерти лежали засохшие чайные пакетики, стояло несколько грязных чашек и расколотый заварочный чайник. «И как мы все умудрились там поместиться, да еще с Бармаглотом?» – подумала Тайна. Стульев было всего четыре, и на двух из них сидели скелеты, один – в белом платье, похожем на пыльный саван, другой – в остатках сгнившей соломенной шляпы.
– По крайней мере, – сказал Фолко, проследив за взглядом Тайны, – Кукловод получил то, о чем мечтал.
– И теперь никто не будет пытаться разбудить Черного Короля! – жизнерадостно воскликнула Вера.
– На это не особо рассчитывай, всегда найдутся желающие, – вздохнула Плезанс. – Кстати, касаемо Черного Короля! Его надо поскорее найти, поэтому не будем терять время. Все в Бармаглотолет!
Рокировка
Тайна рухнула в кресло и закрыла глаза. Она чувствовала себя так, словно не спала трое суток, да и остальные участники Безумного Чаепития казались выжатыми.
Бармаглотолет плавно поднялся в воздух. Все молчали, хотя поговорить было о чем – Кукловод рассыпался в прах и больше не представлял опасности, но Черный Король так и не вернулся в свою опочивальню. Воздушный экипаж ритмично покачивался вверх-вниз, и вскоре Тайна начала дремать.
– А здесь такое часто бывает? – произнес Фолко в тишине.
Что-то в его голосе заставило Тайну открыть глаза. Молодой человек выглядывал в окошко, и световые блики на его лице странно трепетали. Так выглядело лицо тети Устиньи, когда она смотрела телевизор в полной темноте.
Тайна отодвинула плиссированную шторку и посмотрела в иллюминатор.
Небо пульсировало, становясь то голубым, то почти черным. В темной фазе на нем проступали звезды.
– Это нехорошо, – ломким голосом произнесла Плезанс.
– Просто нехорошо или очень нехорошо? – уточнила Вера.
– Боюсь, что очень.
Небо в очередной раз потемнело, да так и осталось антрацитовым. Хотя до сумерек было далеко, казалось, что наступила ночь. Янтарные звезды задрожали, затеплились и одна за другой начали падать, оставляя за собой белые вертикальные линии, похожие на царапины. Тайна понимала, что звезды – это далекие светила, и они не могут просто так упасть, а люди спешат загадать желание, когда видят падающие метеоры. Но сейчас на землю с шипением падали звезды, которые прежде неподвижно висели на небосклоне, складываясь в созвездия. Одна пролетела в нескольких метрах от Бармаглотолета, и дракон резко вильнул вправо. Пассажиры вцепились в подлокотники кресел, Маша взвизгнула, а сама Тайна ощутимо приложилась лбом к стеклу иллюминатора.
– Черный Король просыпается! – сказала Плезанс, когда Бармаглот снова лег на курс.
Эта новость была воспринята в гробовом молчании, но спустя несколько секунд салон наполнили испуганные голоса:
– Мы должны что-то сделать!
– Не может такого быть, почему сейчас?!
– Ушки мои, усики! Мы все-таки опоздали!!!
Тайна заметила, что, кроме нее и Плезанс, молчал один лишь Фолко. Он хмурился, барабанил пальцами по кожаному подлокотнику и, казалось, о чем-то напряженно размышлял.
Тем временем Тайна почувствовала, что Бармаглотолет снижается. Она выглянула в иллюминатор и в свете падающих звезд разглядела черепичные крыши и башенки особняка. Вокруг него, там, где раньше был сад, творилось нечто непонятное. Тропинки извивались словно змеи, у которых вместо чешуи была каменная плитка, клумбы надувались черными волдырями и лопались, разбрасывая комья земли. Деревья вытаскивали корни из почвы и слепо брели куда-то, размахивая голыми ветвями.
