Ангельская транспортная система навела меня на мысль о гильдии и офанимах. Никто не пришел проведать меня. Не то чтобы это меня так уж сильно удивило. Пока у нас были крылья, они не беспокоились о нас.

Подошло время обеда, а Джаред все еще не вернулся домой. Все сильнее скучая и раздражаясь, я рассмотрела все книжные полки, хотя и не была уверена, разрешено ли читать какие-либо из книг. Ведь их страницы походили на папиросную бумагу, а кожаные переплеты были оттиснуты золотом. Я спустилась вниз, чтобы спросить Мюриэль. Когда она разрешила, я взбежала обратно по лестнице, отодвинула в сторону фиолетовую коробку, которую Джаред использовал в качестве подставки для книг, и схватила Сирано де Бержерака. Аккуратно положила книгу в сумку вместе с мобильным телефоном и вернулась в фойе.

– Куда ты? – спросила Мюриэль, удерживая на бедре хрустальную вазу с поникшими каллами.

– Просто в парк через дорогу.

Ее взгляд метнулся к Люку, дежурившему сегодня охраннику.

– Джаред должен вернуться совсем скоро, ma chérie. Ты же знаешь, он не любит, когда его заставляют ждать.

– Но у меня есть мобильный телефон. Так что…

– Лей, он не хочет, чтобы ты выходила сегодня из дома.

Мои внутренности, казалось, растеклись.

– Почему?

– Он не сказал мне причину, – ее внимание переключилось на двух других охранников, обсуждавших что-то у фонтана во внутреннем дворике.

Их встревоженные выражения лиц заставили меня подумать, что это не из-за планов на выходные.

Мое приятное волнение и небольшая нервозность превратились в ужас. Джаред Адлер, чем ты занят, что я должна прятаться дома от всего мира? Хочу ли я знать?

На негнущихся ногах я поднялась обратно по лестнице и уронила свою сумку на пол. Я думала, что он пригласил меня в романтическое путешествие, но, возможно, это был просто побег.

Я включила новости, надеясь и в то же время страшась, что услышу причину, по которой я должна была оставаться взаперти. Не уверена, как долго я стояла посреди спальни Джареда, уставившись на экран телевизора. Но я услышала про все события в стране по крайней мере дважды.

Дверь распахнулась, и я стремительно повернулась.

– Что произо… – мой голос затих, когда я увидела Тристана, а не Джареда.

На его лице было написано напряжение, которое эхом отдавалось во всем его теле.

Ужас охватил меня.

– Джаред в порядке?

Тристан закрыл за собой дверь, и мое сердце бешено заколотилось.

– Тристан, ты пугаешь меня. С ним все в порядке?

– Нет, Plume[70], – он выплюнул мое прозвище так, будто оно было непристойным словом. – Не в порядке.

Моя рука поднялась к шее, когда петля страха затянулась вокруг нее. Девяносто шесть. Если он… Мой желудок скрутило. Я даже не могла думать об этом слове.

– Он совсем спятил! – рявкнул Тристан, его широкие шаги проминали восточный ковер, пока он шел ко мне. Он ткнул меня в грудь с такой силой, что я отшатнулась назад.

Спятил?

– Значит, он жив?

– Не благодаря тебе, – Тристан пригладил свои серебристые пряди. – Все было хорошо до твоего появления. Даже лучше, чем хорошо. Чертовски идеально. А потом ты приходишь сюда со своими грандиозными идеями и большими глазами и забиваешь голову Джареда всяким бредом, и теперь нам всем будет капец. – Он снова толкнул меня.

– Не трогай меня, – сказала я, надеясь, что спокойный тон успокоит и его.

Хотя офанимы учили нас основам самообороны в гильдиях, они убеждали нас находить мирные способы разрешения конфликтов, настаивая, что слова более достойны и действенны, чем кулаки.

Уродливая улыбка заиграла на тонких губах Тристана, придавая безумный блеск его глазам. Джаред был уверен, что стены его дома могут защитить меня от зла. Он не понял, что зло уже проникло внутрь.

– Убирайся из комнаты, пока я не позвала одного из охранников, – предупредила я.

– Эти охранники подчиняются мне, а не тебе, мелкая шлюха, – его рука за одно мгновение сжалась на моей шее, и мое сердце, черт возьми, чуть не взорвалось. – Но давай, Перышко, – его маниакальная улыбка становилась все шире и шире. – Кричи.

Я попыталась произнести его имя, попыталась выдавить «хватит», но сквозь мои приоткрытые губы просочились только струйки воздуха. Я вцепилась в его запястье. Я снова одними губами произнесла: «Хватит».

– Ты что-то сказала?

Слезы защипали в моих глазах, когда его пальцы вновь разбередили уже, казалось, зажившую рану. Тогда я поняла, что залеченные раны подобны спрятанным крыльям – невидимы, но существуют. Эта мысль заставила мои крылья выскочить из спины.

Если бы только я могла ударить ими его по лицу.

Скрип заставил мой взгляд метнуться к двери. Дом Джареда был старым и часто трещал и стонал, но, может быть… может быть, кто-то приближался.

– Джаред еще на встрече, на которой собрался разрушить нашу репутацию.

И все же взгляд Тристана метнулся к закрытым дверям. Он их запер на замок? Я не могла вспомнить…

Воспользовавшись его мимолетной потерей внимания, я сильно покачала головой и ахнула, когда его пальцы соскользнули с моей шеи. Я так напугалась, что едва успела отойти на два шага, прежде чем он снова набросился на меня, обхватив шею руками, похожими на железные клешни. Я отбивалась от его рук, но мои силы иссякали вместе с запасом кислорода.

– Не волнуйся, ты потеряешь сознание перед смертью.

Смертью? Он хотел убить меня?

– К тому времени, как он вернется домой, тебя здесь уже не будет. Исчезнешь без следа. Я хорошо заставляю людей исчезать. Один из моих особых талантов.

Мои пальцы бесполезно шарили по его запястью. Поскольку я не могла говорить, я умоляла его отпустить меня своим влажным взглядом.

– У меня было бы куда меньше неприятностей, если бы ты умерла там, в магазине. Но я даже не удивлен, что ты выжила. Женщины чертовски бесполезные. Ты даешь им все инструменты, вкладываешь им в руки гребаный нож, а жертву ставишь на колени. И они все равно умудряются облажаться.

Он имел в виду, что… что он?..

– Я даже сказал ей бить не в сердце. Ребра – гребаная помеха. Нет, я велел ей перерезать тебе горло. – Его большой и указательный пальцы усилили напор на мою шею, оставляя вмятины на ноющей плоти. – Я даже продемонстрировал на бродяге, только зря переводящем кислород. И она все равно все испортила.

Все расплылось перед глазами. В последней отчаянной попытке мои губы произнесли «пожалуйста». Я не хотела терять сознание, боясь того, что он