Его жена пошла в кино, и они договорились, что он постарается ее встретить. Тогда они смогут прогуляться до дому пешком, по вечерней прохладе. Но тут ему вспомнился один вечер, и он прикусил нижнюю губу. С месяц назад он увидел жену прогуливающейся с другим мужчиной. Мужчиной, который, как ему известно, к Саге очень неравнодушен.

Он ничего не сказал ей. И никогда больше не видел их вместе. Но эта картина сидела в нем, как заноза.

Вот Валентин избавлен от таких забот, думал Элг. От подозрений или переживаний из-за предполагаемой неверности.

Он посмотрел на Валентина Карлссона, который украдкой сунул в рот очередную порцию табаку.

— Где же, черт возьми, остальные? — шепнул Элг.

— Придут, — сказал Валентин.

И точно, несколько минут спустя появились Сикстен Валл и Ульф Маттиассон.

— Теперь не хватает только Фрица, — сказал Стефан.

— Он забыл, вот увидишь, — ухмыльнулся Сикстен.

— Нет. Кэти напомнит и отправит его...

— Ты думаешь? — сказал Ульф, оглядывая собравшихся.

Бу Борг тоже сидел тут, среди прочих.

34

Незанятых мест было много.

Ханс Линдстрём стоял впереди вместе со Стюре Магнуссоном и Стеном Эстом и смотрел на входящих в зал.

Он узнал Бу Борга, журналиста, который сегодня пытался интервьюировать его по телефону.

Стен пересчитал собравшихся.

— Одиннадцать человек, — сказал он.

— Какого черта здесь делает полиция? — удивился Стюре и кивнул на мужчин, занявших стулья у задней стены.

— Черт их знает, — сказал Ханс. — А впрочем, пускай послушают.

— Да, пожалуй, не стоит выкидывать их отсюда, — согласился Стюре.

— Хотя очень бы хотелось, — сказал Стен.

Стен и Стюре были свояками. Обычно их называли «братья Бобры». И не только из-за имен.

Ханс прокашлялся.

— Что ж, господа, я рад приветствовать вас, всех, кто сегодня пришел сюда. А также представителей полицейского корпуса. Мы созвали это... собрание, чтобы поговорить о проблеме, которая встала перед нами здесь, в Нюхеме, и о том, что́ мы могли бы предпринять в этом отношении. Так что даже хорошо, что здесь присутствует полиция. Им придется держать ответ.

— Начинается, — шепнул Стен.

— Хм-м, — пробурчал Валентин.

— Для начала, пожалуй, выберем председателя, — сказал Ханс.

— Предлагаю Ханса Линдстрёма! — выкрикнул Стюре и сел на один из стульев впереди.

— Поддерживаю! — отозвался Стен и сел рядом.

— Есть другие предложения? — спросил Ханс.

Никто не успел и рта раскрыть, как Стюре снова выкрикнул:

— Подведем черту!

— Поддерживаю! — сказал Стен.

— Так будем считать, что вы доверили мне вести собрание? — спросил Ханс.

— Да! — в один голос ответили Стен и Стюре.

Справедливости ради следует добавить, что было еще несколько голосов в поддержку этой кандидатуры,

— Ладно, — сказал Ханс. — Да, поскольку здесь присутствует полиция, может быть...

Стефан вздохнул и подумал, что время остановилось навсегда.

Ему было не по себе. Наверное, оттого, что в помещении было жарко и душно. Ему хотелось домой. Во всяком случае, надо вовремя попасть к кино.

Он знал, что в Нюхеме проживает около тысячи человек круглым счетом. И только одиннадцать — вместе с ними тремя четырнадцать — пришли на собрание. Это говорит об отсутствии горячего интереса к данному вопросу.

Сообщение Ханса обо всем, что происходит в Нюхеме, он слушал вполуха. Избиения, изнасилования, кражи со взломом, ограбления. Он отдавал себе отчет в том, что положение весьма прискорбное, но не склонен был согласиться, что во всем виновата полиция.

Он слышал, как Стюре Магнуссон рассуждал о проживающих в Нюхеме нежелательных элементах, которые чинят безобразия и создают проблемы для честных граждан.

— У нас живут иностранцы, которые находятся в Швеции уже бог знает сколько лет и не удосужились даже научиться говорить по-шведски, чтобы можно было хоть понять, что они бормочут! — возмущался Стюре. — И этот народ будет осенью голосовать на выборах в муниципалитет... Впрочем, к нашему вопросу это не относится...

Дело вовсе не в иммигрантах, думал Стефан. Тяжкие преступления совершают не они, а шведские граждане. Конечно, случались драки среди югославов и среди финнов. И несколько схваченных спекулянтов оказались арабами. Но в конечном счете проблема возникла не из-за иностранцев. И не из-за их детей.

Ханс рассказал, как избили его сына. И как полиция не пожелала приехать.

Вот тут в дверях и появился Фриц Стур.

— Нет, вы поглядите, комиссар собственной персоной, — не удержался Ханс Линдстрём.

Фриц метнул на него сердитый взгляд, небрежно кивнул остальным и сел рядом со Стефаном.

— Ну как? — спросил он довольно громко.

— Пока что трепотня. Жажды крови не наблюдается, — совсем громко ответил Стефан Элг.

Ханс услышал.

— Здесь сидят люди из полиции, — сказал он. — Может быть, они нам объяснят, почему мы не можем рассчитывать на их помощь? Мы звоним, а они не являются. Наших детей избивают, а их это нисколько не волнует.

— Извините, я прерву вас, — сказал Стур и встал. — Мы представляем уголовный розыск. Проблема поддержания порядка находится в ведении отдела охраны общественного порядка.

— А среди вас нет никого из этого отдела?

Стур осмотрел своих людей.

— Никого, — заверил он.

— А не мешало бы им прийти, — заметил Ханс. — Но все же, разве не обязанность полиции защищать людей? Так ведь? А вы это делаете? Вы в этом заинтересованы?

— Конечно, заинтересованы, — сказал Стур. — Но для чего мы здесь собрались — чтобы говорить серьезно или чтобы языки чесать?

Стефан посмотрел на него. Затем пробежал взглядом по залу. И вздрогнул: он заметил спину, которая показалась ему знакомой.

— Мы пришли сюда, чтобы говорить серьезно. Для чего пришли вы, вам лучше известно. Но было бы интересно это узнать. Мы вас слушаем.

— Я узнал, что вы должны встретиться сегодня вечером, чтобы обсудить вопросы наведения порядка в Нюхеме, и подумал, что мне будет нелишне послушать.

— «Я узнал»! Конечно, у вас есть осведомители, —