Игорь стоит поникший, опустив плечи и с грустью смотрит на Киру. Он не собирается бить, лишь стоит и рассматривает ее лицо. Значить бить будет она. Девушка делает глубокий вдох и расставляет ноги в боевой стойке, вскидывает кулаки перед лицом. Она так поглощена отчаянными попытками контролировать свои чувства, что не замечает того, что Игорь так и не меняет позы, не расставляет руки по бокам с целью блокировки удара, как того требует упражнение.

Кира сосредотачивается на правильном выполнении удара, отводит в сторону правую ногу и резко, четким ударом бьет. Нога девушки, по правилам должна была быть поймана его рукой, но, не встретив препятствия, достигает цели и бьет Игоря в левое бедро.

Он не защищается. Кира вскидывает изумленные глаза на лицо парня, и видит, как тот морщится от боли. Он сделал это специально. Он нарочно не поставил блок.

Он позволяет себя бить!

На лице его ясно читается чувство вины и сожаление.

Он позволяет себя наказывать. Да как он смеет?!!

Прежде, чем сознание Киры должным образом обрабатывает происходящее, тело ее реагирует автоматически — она залепляет ему звонкую пощечину. Так по-женски. С чувством, с тут же наполнившимися слезами глазами.

Как он смеет? Он думает, что это что-то изменит? Причиненная ею боль подарит ему прощение, уравняет их чувства? Да что его кратковременная боль по сравнению с той пыткой, что твориться в ее душе?

Кира чувствует, как секундное возмущение перерастает в горькую тягучую досаду, заставляет задохнуться, судорожно вдохнуть.

В груди ворочается огромный клубок из самый болезненных чувств. Волна обиды поднимается откуда-то из живота все выше и выше, заставляя подбородок задрожать, всхлипнуть и позволить непрошеным слезам пролиться из глаз.

Нет. Она не сможет сюда приходить. Она не сможет заниматься бок о бок с человеком, к которому чувствует так много.

Она не сможет этого вынести.

Сквозь пелену слез Кира видит, как Игорь протягивает к ней руку, и не выдерживает. Резко развернувшись, девушка несется прочь из зала. Ни стоящий на ее пути тренер, ни понимание того, что ее побег навсегда закроет ей дорогу в это место, не заставляют ее остановится. Все ее существо требует одного — избавиться от этой оглушительной боли, раздирающей внутренности, а это значит, ей нужно уйти.

Кира идет по коридору, не видя ничего вокруг из-за льющихся бесконечным потоком слез, когда, спустя пару секунд после того, как она сама покинула зал, слышит хлопнувшую дверь и торопливые шаги.

— Кира, постой. — Звучит за ее спиной голос Игоря и Кира, болезненно поморщившись, ускоряет шаг.

Она почти доходит до раздевалки, когда чувствует тяжелую руку на своем плече. Игорь крепко сжимает ладонь на ее плече и разворачивает к себе лицом. Он стоит так близко, что она может почувствовать тепло его тела. Такое знакомое тепло. Знакомый мужской запах. Знакомые прикосновения. И как это не печально, тело хочет их даже в больших количествах, чем они есть.

— Не сбегай, прошу тебя. — Негромко произносит Игорь, обхватив ее плечи руками. Весь его взгляд наполнен мольбой и чувством вины. Он разрывает Кире грудь и заставляет сердце, словно обожженное огнем, дрожать. — Кира… — Хриплый голос, такой близкий, такой желанный. Но так сильно причиняющий боль.

Кира выдергивает руки из его захвата, толкает спиной дверь в раздевалку и, не сводя глаз с лица, отчего-то искаженного отчаяньем, отступает. Она захлопывает дверь прямо перед его лицом. Спасается, создавая преграду между собой и этим голосом. Этим взглядом. Этим слишком знакомым теплом любимых рук.

Лицо Игоря исчезает и боль Киры снова трансформируется в злость. На него за то, что разбередил больную рану, на себя за эти невыносимые противоречивые чувства, на все вокруг.

Она почти уверенна, что Игорь так и продолжает стоять за дверью, в надежде, что она все же выслушает его. Ему мало того, что он уже с ней сделал? Чего он хочет? Он хочет сломать ее окончательно? Что ему нужно?

Неясная злость заставляет Киру зарычать и с силой грохнуть ладонью о дверь. Но ни её рычание, ни грохот не заставляют глупое сердце умолкнуть. Оно рвется, гулко стуча, требуя открыть чертову дверь, отделяющую его от самого желанного и самого нужного.

Глупое-глупое сердце, как же ты не понимаешь, ещё раз я тебя не соберу, не вылечу, не склею. — Мысленно укоряет себя Кира и прислонившись лбом к двери, затихает, чувствуя, как злость, исчерпав ее силы, отступает.

— Кира. — Слышится глухой голос Игоря. — Я сейчас войду. Выслушай меня.

Кира крепко зажмуривается, горько усмехается и отступает на шаг. Он войдет, войдет, если захочет. Для него не существует преград. Он не спрашивает о ее желании, не предупреждает, ни с чем и ни с кем не считается. Он делает то что хочет: входит без спросу, врывается. В её личное пространство, на её территорию, в её жизнь. Выбивает дверь ногой, разрушает и оставляет после себя лишь пустоту. Он делает то, что хочет. Наступает стремительно и необратимо. Всегда, когда это ему нужно.

Но сейчас Игорь просто входит. Осторожно и кажется несколько нерешительно. Однако, это только кажется, отчаянье, что минуту назад совершенно очевидно плескалось в глубине его черных глаз, уступает место привычной уверенности. Его взгляд звенит напряжением и решительностью. Сейчас он просто запустит руку и выймет из её груди осколки, заберет то, что забрать не успел. Заберет и уйдет. Снова. Но теперь она не сможет жить. Без сердца, совершенно точно, жить нельзя. Не получится.

— Кира… — Протягивает Игорь и Кира вздрагивает. Он решителен и собран, но где-то в глубине его глаз плещется чувство вины. — Я виноват перед тобой. Я допустил ошибку, позволив тебе уехать. Только понял это я слишком поздно.

Кира горько усмехается, закрывает глаза и обессиленно опускается на скамейку. Ей так больно, что хочется зажмуриться, закрыть уши руками, не слушать его, исчезнуть. Но она продолжает слушать, лишь слегка прикрыв глаза, ведь он говорит именно то, что хотело бы слышать ее наивное сердце и ее глупый влюбленный мозг, уже не способный отличить желаемое от действительного.

Игорь опускается на колени, нежно касается пальцами ее скулы, требуя взглянуть на него, ища её взгляда. Он стоит перед ней на коленях и Кира вновь усмехается. Ещё пару недель назад так перед ним стояла она, утешая, поддерживая. Отдавая всю свою любовь. Всю себя. Пытаясь спасти того, кому это спасение было не нужно. Что же теперь делает он?

— Я не знаю, как мне все исправить. Скажи, что