Поджав губы, я вместо этого говорю: — Ты помешан на контроле, ты же знаешь это, верно?

Он смеется.

— Тебе это нравится во мне, когда мы трахаемся.

Я не знаю, чьи щеки краснее, мои или Мелани.

— Ты такой придурок, — огрызаюсь я, борясь с желанием обмахнуться веером.

Сейчас я одновременно унижена и невероятно возбуждена. Сэйнт настоял на том, чтобы остаться в комнате и посмотреть, как я рассматриваю и примеряю платья. Он сидел на диване, пока я раздевалась и переодевалась, и хотя я знаю, что мне должно быть стыдно, что он смотрит на меня, пока я прохожу через этот процесс, на самом деле было невероятно жарко.

Я слегка встряхиваю головой, пытаясь избавиться от отвлекающих мыслей. Мне нужно быть начеку, потому что я знаю, что он делает. Он пытается удержать меня от вопроса, собирается ли он подставить меня снова. Я в курсе его игры и не собираюсь ее бросать. Как только Мелани уходит, я возвращаюсь к этому вопросу.

— Я думаю, что это может быть то самое, — говорит Мелани, хлопая в ладоши.

К моему разочарованию, Сэйнт качает головой.

— Она должна примерить еще несколько, просто чтобы быть уверенной.

Он пытается продлить ее пребывание здесь? Я не могу не чувствовать подозрений.

Однако Мелани послушно предлагает мне еще несколько вариантов, чтобы примерить.

В конце концов, я останавливаюсь на зеленом платье, потому что знаю, что Сэйнт не позволит закончить встречу, пока я не выберу платье, и это действительно был самый захватывающий вариант для меня, с его глубоким вырезом и опасно низкой спиной.

Когда Мелани наконец уходит, я не теряю ни секунды. Я оборачиваюсь к нему.

— Тебе нужно перестать избегать ответа на мой вопрос.

— Ой? И что это за вопрос? — говорит он со вздохом.

Я складываю руки на груди и приподнимаю бедро.

— Ты планируешь предать меня снова?

Он снова делает ту нервирующую вещь, когда просто смотрит на меня, но затем придвигается ближе, пока не возвышается надо мной.

— Ты хочешь знать, в чем заключается мой план? Как я собираюсь защитить тебя?

Защищай меня или мучай, в любом случае я имею право знать.

Я киваю.

— Да. Скажи мне

— Я не собираюсь предавать тебя снова, — говорит он низким тоном.

— Тогда что ты собираешься делать? — шепчу я, потому что знаю, что он собирается что-то сделать. Он бы не уклонился от такого вопроса, если бы не собирался.

Подняв руку, он обхватывает мою щеку и медленно проводит большим пальцем по моей коже.

— Я собираюсь отправить своего отца в тюрьму на всю оставшуюся жизнь.

Я таращусь на него, уверенная, что ослышалась.

— Что?

Он застает меня врасплох и целует в лоб.

— Это будет лучший выбор для него. Три кровати и раскладушка. Интернет. Он даже может приготовить тюремную пиццу, на YouTube есть отличный рецепт для нее.

— Вау, ты действительно изучил его возможности.

— Что я могу сказать? Я досконально разобрался.

Убрав руку с моего лица, он отворачивается от меня и, не сказав больше ни слова, уходит на кухню. Я завороженно смотрю ему вслед. Нее зная, что сказать. Черт, я даже не знаю, что и думать.

Он собирается предать своего отца.

И я не могу быть не напугана последствиями.

Глава 35

За два дня до выпускного вечера мое новое платье доставляют в мою комнату в общежитии. Возможно, она красивее, чем я его помню, и я не могу не захотеть его примерить.

Когда я надеваю гладкий материал и изучаю свое отражение в зеркале, мои мысли возвращаются к Сэйнту. Я все еще не оправилась от его признания, разрываясь между огромным облегчением и мучительным чувством вины.

Я знаю, что вина не логична. Мистер Анжелл должен гнить за решеткой до конца своей жизни, но я просто не уверена, что это его сын должен сажать его туда.

Но он попытается это сделать. Для меня.

Это выбивает из равновесия, и я сожалею, что сразу не сказала, как я ему благодарна.

Именно в этот момент я вздрагиваю от легкого стука в мою дверь. Я пересекаю комнату, даже не думая о том, что на мне все еще надето мое выпускное платье, и без колебаний открываю дверь.

Мое сердце останавливается, и кровь стынет в жилах, когда я вижу, кто на другой стороне.

Нора.

Какого хрена?

Ее голубые глаза скользят по мне, прежде чем она драматично закатывает их.

— Красивое платье.

Я не знаю, как ответить, поэтому я неуклюже говорю: — Спасибо.

Между нами на несколько секунд повисает напряженное молчание, прежде чем Нора с отвращением фыркает и огрызается: — Ты собираешься впустить меня?

Я бы предпочла этого не делать, но сомневаюсь, что у меня есть выбор.

Отступив в сторону, чтобы дать ей место, я позволяю ей войти внутрь. Закрыв за нами дверь, я поворачиваюсь к ней лицом, но мои глаза бегают по сторонам в поисках оружия, на всякий случай. Под рукой ничего нет, но я говорю себе, что у меня просто паранойя. Она бы не посмела что — то сделать со мной здесь.

Верно?

— Почему ты здесь, Нора?

Я стремлюсь к непринужденному тону, но не уверена, что мне это удастся. Но она, кажется, этого не замечает. Она изучает содержимое моей комнаты, оценивающим взглядом осматривает мое личное пространство и вещи. Ее челюсти плотно сжаты, и в ее взгляде вспыхивает ярость. Когда она отвечает, ее тон ровный, но напряженный.

— Разве мать не может неожиданно навестить свою дочь?

В большинстве случаев, конечно, это не имело бы большого значения. Но мы не являемся большинством случаев.

Ей все равно, жива я или мертва, просто она получает то, что, по ее мнению, заслуживает.

— Просто… ты обычно посылаешь Призрака, вот и все.

Я осторожна, когда говорю о нем, но не могу отрицать, что мне любопытно, что произошло после того, как он в последний раз уходил отсюда. Я подозреваю, что именно поэтому она и пришла.

Чтобы наказать меня за то, что я рассказала Призраку.

Она обнажает зубы, и я вижу, что она изо всех сил старается оставаться спокойной и собранной, но очевидно, что внутри у нее все кипит.

— Призрак исчез, — говорит она, ее голос почти шипит.

У меня хватает здравого смысла, чтобы открыть рот от удивления.

— Мертв?

— Понятия не имею, — огрызается она. — Он ушел без объяснений. Насколько