– О, как бы мне хотелось прикончить и тебя тоже, но твоя мать никогда меня не простит. И все же… Сомневаюсь, что она отказала бы мне в удовольствии попробовать. – С этими словами Зара, широко раскрыв челюсть, обнажает острые зубы и бросается на меня. В тот момент, когда она приближается, Дориан начинает действовать, будто бы выходя из оцепенения. Он поворачивается к ней и со всей силой ударяет кулаком в живот. Когда Зара отшатывается, Дориан ставит ей подсечку и бьет локтем в грудь. Даже ударившись об пол с приличной силой, Зара остается в лежачем положении всего мгновение. С шипением она вскакивает на ноги, но прежде, чем успевает сделать хоть хоть шаг, Дориан прижимает ее к стене, уперев предплечье ей под подбородок.

Меня охватывает чувство облегчения, но оно оказывается недолгим. Я замечаю блеск изготовленного из морского стекла лезвия, что прижато к шее Дориана.

Должно быть, тоже почувствовав нож у своего горла, он замирает.

Губы Зары вздрагивают.

– При желании я могла бы перерезать тебе горло прямо сейчас, – говорит она напряженным голосом. – Но смерть настигнет тебя на дне моря. Твоя душа – дар океану в уплату за ту, что ты украл.

Дориан сильнее надавливает на шею Зары, но она делает то же самое с кинжалом. При виде алого ручейка, стекающего к его черному воротнику, у меня сжимается сердце.

– Если придется покончить с твоей жизнью здесь и сейчас, я так и поступлю, – заявляет она. – Сделаю это прежде, чем ты успеешь задушить меня. Сам знаешь, что так и будет. Кроме того, сначала я должна получить кое-что от Мэйзи.

– Не вмешивай ее в это, – рычит Дориан, снова надавливая на горло Зары и получая в ответ более глубокий порез.

От приступа паники мне кажется, что мое сердце вот-вот взорвется.

– Остановитесь! Пожалуйста!

– Я отпущу его, – выдыхает Зара. – Обещаю. – Учитывая, что она все еще остается в своей неблагой форме, ее слова не могут быть ложью. Зара может лгать, только когда притворяется кем-то и только чтобы оставаться убедительной.

– Тогда сделай это! – в отчаянии киваю я.

И все же Зара не двигается.

– Я готова отпустить Дориана, готова даже бросить свой кинжал на пол. Но взамен ты сделаешь для меня кое-что.

– Чего ты хочешь?

Губы Зары растягиваются в широкой зубастой улыбке.

– Скажи ему, зачем ты пришла сюда. Расскажи о своей маленькой сделке.

Дрожь сотрясает мое тело, и любой ответ вылетает из головы, когда Дориан медленно переводит свой взгляд на меня. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Зара отскакивает от стены и направляет свой клинок на него.

– Обещаю! – Крик вырывается из моего горла. – Я обещаю. Я все ему расскажу. Прямо сейчас. Только позволь ему уйти.

Зара вздергивает подбородок. Как и было условлено, она, опустив свой кинжал, бросает его на пол.

Дориан переводит взгляд с нее на меня, будто бы раздумывая, стоит ли воспользоваться возможностью и расправиться с ней сейчас, когда у него появилось явное преимущество.

– Напади на меня еще раз, и сделка расторгнута, – заявляет Зара. – Но поверь, ты захочешь это услышать.

Нахмурившись, Дориан делает шаг назад. Его плечи напряжены.

Прижав руки к груди, я рассказываю ему правду.

Глава XXXVIII

Правда – холодная штука, охлаждающая комнату, уничтожающая тепло, которое когда-то существовало между мной и Дорианом. Словно его никогда и не было. Теперь я вижу только его ледяной взгляд, чувствую только его замораживающий шепот.

– Тебя послали сюда, чтобы убить меня, – говорит он.

– Да. – Мой голос срывается, и единственное слово, как железный шип, впивается в мое сердце.

Лицо Дориана меняется, искажаясь болью.

– Чтобы убить меня.

– Да.

– Как именно ты планировала это сделать? – спрашивает он. Его грудь вздымается от быстрого дыхания.

Я прикусываю губу, зная, что мои следующие слова причинят ему еще большую боль.

– Я должна была поцеловать тебя.

– Поцеловать?

– Мой поцелуй… смертелен.

Он отшатывается назад и проводит рукой по лицу, но это не стирает его полный страдания взгляд.

– Наше первое свидание в гостиной, когда ты наклонилась, чтобы поцеловать меня… Тогда ты пыталась лишить меня жизни.

– Мне так жаль, – говорю я дрожащим голосом. – Все внутри меня сгорает от сожаления.

– Но ты на этом не остановилась, верно? Каждый раз, когда мы оставались наедине, ты пыталась подобраться достаточно близко, чтобы завершить свое темное дело. А я-то, как полный дурак, думал, что ты хочешь поцеловать меня ради удовольствия, а не ради убийства. Думал, что тоже хочу поцеловать тебя. – Он замолкает, изучая меня хмурым взглядом. Не тем пристальным, полным желания взглядом, который я полюбила, а взглядом, полным ужаса и отвращения. – Все, что, как я себе вообразил, было между нами, оказалось ложью.

Я делаю шаг вперед, отчаянно пытаясь дотянуться до него, но уверенная, что он оттолкнет меня, не решаюсь прикоснуться.

– Все не так. То, что произошло между нами, было правдой. Именно поэтому сегодня вечером я заставила тебя исключить меня из конкурса. Я поняла, что не смогу этого сделать.

– Когда ты это поняла? – более резким тоном спрашивает Дориан. – Как давно ты перестала пытаться меня убить?

Мой желудок переворачивается, когда я говорю правду.

– Со вчерашнего вечера.

Он издает мрачный смешок и качает головой.

– Но каждое мгновение до этого…

Я снова подхожу ближе. Единственным утешением мне служит то, что Дориан не отступает. Вместо этого он выпрямляется и, прищурившись, удерживает мой взгляд.

– У меня не было выбора, Дориан. Меня заставили заключить сделку с моей матерью, морской ведьмой, которую я презираю. Я приехала в Люменас, чтобы спрятаться от нее. Я зарабатывала на жизнь воровством, потому что пыталась ускользнуть от нее в течение года. Когда я спасла тебя после кораблекрушения, она нашла меня. И наказала за то, что я предотвратила покушение на твою жизнь. Она наложила на меня смертельное проклятие и дала десять дней, чтобы изменить судьбу, которую мне уготовила.

При упоминании проклятия выражение лица Дориана меняется, но он быстро прячется за своей ледяной маской.

– Она убедила меня, что ты монстр, – продолжаю я. – Что, заключив с ней сделку, я поступаю правильно.

– Она назвала меня монстром, и ты, не задумываясь, поверила ей.

– Сначала так и было, но чем больше я узнавала тебя, тем больше сомневалась в собственных действиях. Как ты думаешь, почему я попросила тебя рассказать мне правду? Почему с того момента, как сама попыталась тебя поцеловать, уклонялась от каждого потенциального поцелуя?

– Да, прошлой ночью ты действительно уклонилась от моего поцелуя, – признает он сквозь сжатые зубы, – но к тому моменту ты уже