Ко лютому зверю на съедение,

На смертное употребление.

Тогда царь Агей Евсеевич

Пошел на свой на царский двор

Невесел и нерадостен[272],

Припечаливши, прикручинивши:

Его резвые ноги подгибаются,

Белые руки опустилися,

Буйная головушка с плеч свалилася,

Ясны очи погубилися,

Сахарны уста помрачилися,

Белое лицо приусмеркнулось,

На буйной главе власы счетом стали.

Тогда увидела его молода царица Оксиния,

Говорила ему таковые слова:

— Государь ты мой, царь Агей Евсеевич!

Когда ты, сударь, таков бывал?

Что ты идешь не по-старому,

Не по-старому, не по-прежнему,

Припечаливши и прикручинивши? —

Отвечал ей царь Агей Евсеевич:

— Ой ты гой еси, моя царица Оксиния!

Не знаешь ты ничего, не ведаешь!

За наше великое согрешение,

За многое беззаконие

Наслал на нас Господь змея лютого,

Змея лютого, поедучего.

Выедает лютый зверь все мое царство,

Царя Агея Евсеевича.

С той поры князья, бояре

На соймище собиралися,

Соборы они соборовали

И жребии закладывали,

Кому наперед достанется

Ко змею на съедение

И на смертное потребление;

И меня они, царя, на совет призывали,

Называли они меня товарищем

И жребий за меня закладывали;

Достался мне резвый жребий:

Наперед мне идти

К лютому змею на съедение! —

Отвечала ему царица Оксиния:

— Не кручинься, мой друг, не печалься!

Есть у нас с тобой чадо милое,

Молодая прекрасная Лисавета.

Она нашей-то веры не верует

И трапезу не трапезничает,

Она верует верой истинной, христианской,

По-старому и по-прежнему,

И святому Егорию Храброму;

Предадим мы ее ко лютому зверю на съедение,

На смертное потребление! —

Тогда же царь Агей Евсеевич

Со царицею со Оксиниею

Приходили в палату в белокаменную,

Да где же пребывала молодая Елисавета;

Говорили они ей такие слова:

— Ой ты гой еси, наше чадо милое,

Молодая прекрасная Елисавета!

Умывайся ты, наряжайся во цветное платье,

Подпояшь свой шелков пояс сорока пядень!

Уже замуж мы тебя просватали! —

Молодая прекрасная Елисавета догадалася;

Отвечала им такими словами:

— Государь ты мой, родной батюшка!

Государыня, родная матушка!

Слышит мое сердце:

Не замуж вы меня собираете —

На смертный час вы меня соряжаете,

Ко лютому зверю на съедение,

На смертное потребление;

Придаете вы меня смерти скорой! —

Тогда царь Агей Евсеевич

Берет ее за ручку за правую,

Ведет ее во чистое поле;

Ставит ее близ синя моря,

На крутом на бережке,

На сыпучем на песочке,

А сам же грядет во Антоний-град.

Тогда молодая прекрасная Лисавета

Осталась единая близ синя моря,

На крутом береге, на песке сыпучем;

Она горько плакала, рыдала,

Взирала очами на небо,

Призывала Бога на помощь,

И Мать Божию Богородицу,

И святого, свет, Егория Храброго.

Из чистого, далекого поля

Приезжал к ней Егорий Храбрый

На своем на осле на белом,

Говорил он ей таковые слова:

— Ой ты гой еси, молодая прекрасная Лисавета!

Что ты единая стоишь близ синя моря?

О чем ты горько плачешь, рыдаешь?

Взираешь ты на небо,

Призываешь Бога на помощь,

И Мать Божию Богородицу,

И святого Егория Храброго? —

Тогда молодая прекрасная Лисавета

Не узнала святого Егория Храброго,

Называла его добрым молодцем:

— Вывел меня батюшка

Ко лютому зверю на съедение,

На смертное потребление,

Предают они меня смерти скорой! —

Речет святой Егорий Храбрый:

— Ой ты гой еси, молодая прекрасная Лисавета!

Садись ты, смотри в моей буйной главе пороха,

А очами взирай на сине море;

Когда сине море восколеблется,

Тогда лютый змей подымется,

Ты скажи мне: Егорий Храбрый! —

Тогда молодая прекрасная Лисавета

Садилась, смотрела в буйной главе пороха

У святого Егория Храброго,

А сама взирала очами на сине море.

Когда сине море всколыхалося;

Тогда лютый змей подымался,

Переплывал лютый змей через сине море

Ко копытечку, ко ослу белому.

Тогда молодая прекрасная Лисавета

Змея лютого испугалась,

Не посмела разбудить Егория Храброго;

Она горько плакала, рыдала,

Обронила свою слезу святому на бело лицо,

Оттого святой просыпался.

Сохватал он свой скипетр острый,

Садился на осла на белого;

Он бил змея буйного

В голову, во проклятые его челюсти.

И сам речет Елисавете прекрасной:

— Ой ты гой еси, молодая прекрасная Лисавета!

Распояшь ты свой шелков пояс,

Свой шелков пояс сорока пядень,

Продень ты его в ноздри в змеевые,

Веди змея во Антоний-град! —

Тогда молодая прекрасная Лисавета

Змея лютого убоялася,

Не распоясала свой шелков пояс,

Свой шелков пояс сорока пядень.

Тогда святой Егорий Храбрый

Распоясал сам шелков пояс,

Провздел он его в ноздри змеевые,

Он вручил змея молодой прекрасной Лисавете.

Тогда молодая прекрасная Лисавета

Повела змея в Антоний-град;

Привела его на царский двор,

Воскричала она громким голосом:

— Ой ты гой еси, царь Агей Евсеевич,

Со царицею со Оксиниею!

Ой вы гой еси, князья, бояре!

Христиане православные!

Бросьте вы веру латинскую, басурманскую,

Поверуйте вы верой истинной, христианской,

По-старому и по-прежнему!

И святому Егорию Храброму!

Если вы не бросите

Веру латинскую, басурманскую,

Напущу я на вас змея лютого,

Поест он вас всех до единого,

И со старого до малого,

И царя Агея Евсеевича

Со царицею со Оксиниею! —

Тогда же царь со царицею

И все князья и бояре

Воскричали громким голосом,

Проливались горючи слезы:

— Государыня наша матушка,

Прекрасная Лисавета!

Не пущай ты на нас змея лютого,

Змея лютого, поедучего!

Бросим мы веру латинскую, басурманскую,

Поверуем верой истинной, христианской,

По-старому и по-прежнему!

И святому Егорию Храброму! —

Тогда молодая