не говорил, про удовольствие от страданий других, не стал бы он собирать себе приспешников без конкретной цели. И очевидно, что он стремится к некой власти здесь, а «пересилить границы человеческого» лишь инструмент на пути к цели. Вы ведь долговцы сами это уже давно поняли?

***

Как и обещал Гава, меня переместили во временный лагерь. Путь из бункера был долгим, мне завязали глаза и без особых церемоний вели через Зону, то и дело, подталкивая в спину.

Я даже не знал, что Гава отправился со мной, пока на границе с Тёмной Долиной мне не сняли повязку.

Палаточный лагерь растянулся на нескольких сотках. Мы спускались с возвышенности, поэтому я смог оценить весь масштаб. По большей части здесь были зелёные, армейские, многоместные палатки.

Долговцы, кто в полном обмундировании, кто налегке сновали между палатками, тренировочной площадкой и полевой кухней. Было видно, что все они здесь чувствовали свою силу, считали себя хозяевами. Жизнь кипела в лагере, но без лишней суеты и спешки.

Не обходилось без патрулей и постов. Среди патрульных я заметил немецкую овчарку на поводке и сильно удивился ей, потому что привык наблюдать в Зоне только слепых псов и мерзких псевдособак.

Трудно было посчитать даже приблизительное количество собравшихся бойцов. Я предполагал, что их больше сотни.

Несмотря на отсутствие точной информации, многие в Зоне считали, что у Долга и Свободы не больше трёхсот человек на каждую группировку. Однако, посмотрев на лагерь сверху, я усомнился в таких подсчётах. Никогда не видел ничего подобного в Зоне. Даже знаменитый бар Сто Рентген и окрестности завода Росток собирали под своей защитой не более полусотни человек.

— Гава, а как вы расчищаете местность от аномалий? — спросил я на ходу, воспользовался удобным случаем, в надежде получить ответ на давно интересующий вопрос.

— Я думал ты в курсе, — Гава с прищуром покосился на меня. — После каждого Выброса они меняют своё расположение, но если использовать блокаторы, то с вероятностью в девяносто процентов не появятся в конкретной точке.

— Блокаторы?

— Да, — Гава посмотрел на меня так, будто объяснял элементарные вещи. — Это могут быть определённые химические элементы, артефакты или даже сильное излучение.

— А нельзя распространить блокаторы на всю Зону и, таким образом, её уничтожить, как вы и хотите?

— Если бы всё дело было только в аномалиях, — хмыкнул старлей. — Да и не все из них можно просто так заблокировать.

— А что, если начнётся Выброс? В лагере есть какое-нибудь укрытие? —спросил я и, судя по взгляду Гавы, уже начинал раздражать его своими расспросами.

— Будем надеяться, что внеплановых Выбросов не будет, а их не было уже очень давно. Пока что Зона благоволит нам.

— Чего?! — я даже поравнялся с Гавой, отчего шагающий позади небольшой сквад сопровождения занервничал. — Ты рассуждаешь, как анархист из Свободы. Как Зона может благоволить тем, кто постоянно грозится её уничтожить?

— Лоцман, отвали, — раздражённо буркнул старлей. На этом наше приятельское общение и закончилось.

Глава 9.2

Меня посадили в угол, как неуместного приблуду на складной стульчик.

По центру палатки стоял длинный раскладной стол с деревянной столешницей и стальными ножками, подле – ряд стульев. Свои места уже заняли Гава и ещё несколько долговцев: его помощники и охрана.

Красно-чёрные о чём-то шептались, обменивались планшетами с картами, иногда проскакивали шутки, которые я бы даже и не понял, не сопровождайся они дружным гоготом.

Постепенно прибывал народ. Собиралась очень колоритная и разношёрстная компания, которую мне было непривычно видеть в одном месте.

Прибыл возрастной мужик в чёрном длиннополом кожаном плаще с капюшоном и чёрной арафаткой на шее. Внешность у него была восточная. Сопровождал его молодой, будто бы вольный сталкер в незамысловатой куртке. Однако я быстро понял, что оба они из бандитов, а свою догадку подтвердил, когда взором зацепился за серый шеврон на плече молодого. На шевроне был изображён чёрный череп, символ, часто использующийся среди криминальной касты в Зоне, называющей себя «карателями». Они жили среди нас удивительно долго, самые жестокие и бесчеловечные зэки, считающие, что у них есть принципы и даже строгая иерархия.

Следующими, к моему удивлению, прибыли военные из объединённой группировки войск. Из-за формального международного альянса все они носили одинаковую форму без каких-либо гербов или флагов. По говору я понял, что по большей части они были местными, украинцами. После них появился и Клещ. Он снова косил под обычного сталкера, а место за столом занял подозрительно близко к военным.

Затем пришли трое. Их появление здесь я уж точно никак не мог ожидать. Бойцы были одеты в полевую форму, отдалённо напоминающую армейскую зелёнку, но с вкраплениями тускло-оранжевого, под осень. Такой камуфляж идеально подходил большинству мест в Зоне с вечно царствующей осенью. Их лица были сокрыты зелёными балаклавами, но свою принадлежность они, будто бы намеренно выставляли напоказ. У каждого на плече красовался шеврон с зелёной волчьей головой – Воля, Свобода.

Я и сам не заметил, как удивлённым взглядом проводил новоприбывшую тройку, отчего один из них это почувствовал и недовольно, даже с угрозой покосился в мою сторону.

Про Свободу ходило множество слухов и