— У нас есть в запасе какое-то оружие? — без магии я чувствовал себя неуютно. Хорошо хоть, майр оставался всегда под рукой.

— Возьми мой Сибарис. А у меня ещё Эльхиона есть.

— Что по угрозам? Вы проводили анализ? — я заставил себя собраться. В первую очередь — выживание группы, о потерях будем думать потом.

— Из монстров не осталось никого, Арк. Здесь проблема скорее в том, как нам самим идти через твой лес.

— В смысле? — удивился я. Не привык видеть в растениях угрозу.

— Они уже проявляли агрессию. Но сейчас они очень ослабли и многие погибли. Только ману всё равно жрут, как только она покидает ауру. Так что магия здесь работает только по касанию.

Мы были на небольшой полянке на холме, который окружал зловещий алый лес. Некогда бывший моей частью, а теперь ставший свободным лес заполнил собой всё пространство, оставив лишь узкие тропы между деревьев-исполинов. Погибших деревьев, по большей части.

Не имея подпитки в достаточном объёме, лес вернулся к тому, чем была эта локация. Мёртвым миром. Из всего необходимого здесь был лишь тусклый свет скудного спектра, и больше ничего. Батареи ионитов, равно как и тела чудовищ — источник не возобновляемый. Сейчас в локации столько живых растений, сколько способен прокормить один только свет.

Впрочем, с новой пищей, здесь всё снова изменится, и лес оживёт. Стена ведь ничего не упускает из виду, и очень скоро, когда мы покинем это место, пересоберёт мой лес куда-то ещё. И кто знает, какая группа проходчиков найдёт здесь свой конец.

От этой мысли на душе стало паршиво. Как и от новостей о побеге Белой. Надеюсь, те, кто ушёл с ней, не дадут её сожрать до того, как я приведу её в чувство.

— Как ты, Арк? — прозвучало с заботой у меня за спиной.

Тия вышла из медитации и внимательно смотрела на меня.

— Как видишь, уже в порядке. Ещё раз спасибо, что вытащила из безумия, — поблагодарил я.

— Иначе не могло быть, — тепло улыбнулась Тия. — А ещё я нашла флоросферу. Она как раз по пути.

26. Лес, у которого есть память

Лес вызывал удручающее зрелище. Корявые чёрные ветки так плотно сплетались друг с другом, что внизу царила вечная ночь.

Мана, вода и кровь чудовищ когда-то были жизнью Леса. Теперь же сами мёртвые деревья создали устойчивый запах гниения, а внизу расплодился мох и мелкие паразитические растения. Всё из моего арсенала, хотя большинство сочетаний растений прежде я не использовал.

Познай свою цепь — так сказал тогда Мракрия.

У каждой цепи есть своя суть. И кажется, я понял, в чём суть моей.

Механизм, став главенствующим в разуме Мракрии, превратил его в Короля Механизма, не способного изменить своё мнение и прекратить следовать заложенной программе.

Растительная цепь — это про бесконечный и бесконтрольный рост.

Когда мною стала полностью управлять парадигма искажённого хуорна, когда я стал един с лесом, главным желанием стал рост. Больше питательных веществ, энергии, больше жизни, ближе к солнцу…

Поэтому первое, что делают мои дендроиды, когда теряют со мной связь — это думают о росте. И имея в запасе силы для сражений… да любые силы в запасе — они сразу же используют их для роста. Эгоистичного роста, не заботящегося о других растениях.

Теперь я знаю, как будет себя вести мой лес, если я погибну. Это действительно будет страшная цепь в неосознанном состоянии, где парадигма сознания всегда равна тому, чего хочет тело.

Растения будут брать энергию себе там, где видят. А благодаря вампирскому началу — видеть они будут в том числе и людях.

Такие мысли никак не желали меня покидать всю дорогу с холма.

Дорога стала намного длиннее, чем был прежде. Пришлось обходить парочку опасных мест. Прямо у нас на пути оказался перемещающийся колючий кустарник, который резко кинулся на нас, пытаясь обхватить чёрными иглами длинных ветвей.

Когда Мерлин попытался существо подпалить, колючка зазеленела, покрылась цветами и на время замерла, наслаждаясь энергией боевой магии.

— Это вообще-то кислотный свет, — обратился Мерлин к растению. — Он тебя прикончить вроде как должен.

В ответ колючка плюнула иглами со снотворным. Маг по привычке закрылся барьером, но тот был моментально осушен засиявшими цветами, и помог лишь Рейн, выставив перед соларисом щит.

Сайна бросила в сторону противника бутылку с чем-то из магии некротизма. Часть колючки ссохлась и потянулась назад, где и замерла. Там, где была во время нашего появления.

Это всё точно я сделал?

Или растения сами придумали себе все эти сочетания генов?

Второй раз нас остановило полумёртвое дерево, сбросившее на голову розовый плод, разлетевшийся шрапнелью.

На этот раз без ран обойтись не удалось. Повезло, что дерево поторопилось.

Альма действительно была будто безвольная кукла, провалившаяся в беспросветный мрак. Я хотел было с ней поговорить, но она меня проигнорировала.

— Она сейчас ничего кроме приказов по своей части не воспринимает, — пояснил Рейн. — Эта новая способность убивает её.

Новая способность… Но вроде бы больше таких проблем с откатом ни у кого нет.

Не считая меня самого, конечно.

— Чувствую флоросферу рядом, — сообщила Тия.

Впереди простиралась низина, куда я некогда бросал семена кувшинок.

Буйной реки там не наблюдалось, но небольшое болото было. И возле него зелени оказались в разы больше.

Я приготовился к новым неприятностям и поднял ружьё Сайны. Остальные тоже напряглись, ожидая, когда заросли у нас на пути начнут плеваться шипами и разрывными плодами.

— Не тревожьс-ся, старый друг Леса… — с трудом я разобрал послание.

— Там, — сообщила Амория. Девушка подбрасывала и ловила эльфийский серп. Привычка, какой у Тии никогда не было.

В одном из