Шрифт:
Закладка:
– Потому что я так хочу, – равнодушно бросает Сережа, усаживаясь на диван.
– А я хочу по-другому.
Больше возможностей уговорить оставить свою фамилию не будет. Надо действовать сейчас. Несмотря на то, что в платье забираться на колени Потапова, из-за того, что оно узкое, неудобно, я все равно делаю именно это.
– Я не изменю своего решения. Ты берешь мою фамилию.
– Точно не изменишь?
– Сто процентов.
Ну это мы еще посмотрим. Аккуратно спускаю одну лямку, затем вторую. И легкими движениями руки оголяю грудь, подаваясь к Потапову.
– Когда часто делаешь один и тот же прием, он перестает работать.
– То есть тебе уже не нравится моя грудь?
– Очень нравится, – строго произносит Сережа, натягивая обратно платье.
– Странно, – разочарованно бросаю я. – Приходила твоя мама, попробовала мои колдуны и сказала, что все.
– Что все?
– Все, можно вить из тебя веревки.
– Так и сказала?
– Ага.
– А зачем ты мне об этом говоришь?
– Чтобы ты был готов к веревочным отношениям, а ты получается не готов.
– Где тебя такую сделали, Эль? – усмехаясь произносит Сережа.
– Рифму созвучную хошь?
– А по губам за рифму хошь?
– Не хошь. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Умоляю. Проси, что хочешь, я выполню любое желание взамен на свою фамилию. И вообще, брак – это уступки. Пойди на них ради меня.
– Уже пошел. Я не планировал жениться в таком возрасте. Да и в целом.
– Просто скажи, что тебе приятно делать мне неприятно. Потапова Ариэль – это вообще что? Все будут надо мной смеяться.
– Хорошо, я согласен на еще один компромисс. Меняй имя, стань какой-нибудь Глашей. И моя фамилия подойдет.
– То есть, по-твоему, Глаша похожа на Элю?
– Дай подумать. И там, и там есть буква «л» значит, да, похожа. Или меняй Элю на Александру. Она же Аля и вполне сойдет на Элю. Потапова Александра звучит?
– Какой же ты гад, – обиженно бросаю я и тут же пытаюсь встать с его колен. Но он быстро возвращает меня назад.
– Хорошо. Вот тебе компромисс. Бери двойную фамилию.
– Потапова-Гергердт Ариэль. Что может быть лучше?
– Ну что ж поделать.
– Гад.
– Какой есть. Я больше не буду повторять. Или моя фамилия, или живем как жили без штампа в паспорте.
– Обойдешься. Потапова, так Потапова. Ну и ладно, в конце концов, не все же должно быть по-моему.
– Действительно.
– Но мое желание ты должен исполнить.
– Какое?
– Я еще не придумала.
– Даю пять секунд на обдумывание, дальше оно аннулируется.
И черт возьми, моя фантазия меня впервые подводит.
– Пять.
– Хочу, чтобы ты приготовил мне завтрак без одежды, – да, согласна. Желание так себе.
– Я думал, это будет – бросить курить. Ну раз так.
– Не, не, не. Давай бросить курить.
– Нет, первое слово дороже второго.
– Ну, Сережа, блин.
– Курить и так брошу. Чуть позже.
– Ловлю на слове. Ладно, скажи мне что-нибудь хорошее. Пожалуйста.
– У меня пациент из девятой палаты наконец самостоятельно помочился.
– Это все, что ты мне можешь сказать хорошего?
– Еще мерзкий дед из ВИП палаты наконец выписывается.
– Это все?
– Да.
– Гад ты все-таки.
– Ой, да люблю я тебя. Все?
– Всегда с каким-то одолжением говоришь.
– Скажи, спасибо, что без матов.
– Благодарю, сударь.
***
Когда есть чем гордиться, вспоминая свои достижения – это приятно. Красный диплом, научиться жить самостоятельно и даже кое-как обеспечивать себя, с помощью должности медсестры – здорово поднимают самооценку.
По сути, если бы не когда-то произнесенные Сережей слова о том, что я без папы никто, то я бы не устроилась на работу и не научилась самостоятельности. И уж точно не была бы сейчас на корпоративе, и не видела бы как моего без пяти минут мужа поздравляют с новой должностью. Черт возьми, почему это осознание в разы приятнее всех моих достижений? Мой муж – заведующий отделением. Кайф.
Вот только жаль от осознания, что я дорабатываю последние смены в качестве медсестры. А с другой стороны – все равно за два года ординатуры, как минимум, год буду в тесном контакте с Сережей, учитывая, что проходить ее буду здесь.
– Мы хоть теперь и в разных корпусах, но всегда рядом, – ну, это как сказать, Настенька. Твой корпус, к счастью, далековато. Надеюсь, к ней в ординатуру я не попаду. Как-никак ее отделение терапии с уклоном в почечные заболевания. – С повышением, Сергей Александрович.
Ну, ты посмотри, какая зараза, столько времени прошло, а она все равно старается потереться об Потапова. Моего, сучка, Потапова. Ставлю бокал с шампанским на столик и подхожу к Сереже.
– С повышением, Сереженька.
Недолго думая, обнимаю его за шею и целую в губы вовсе не целомудренно. С языком и неприятным для некоторых слюнявым звуком. Никогда еще не была так рада ладони Потапова на моей пятой точке.
Отрываюсь от него и демонстративно провожу пальцами по губам.
– Ой, моя помада. Сейчас вытру.
Вроде бы где-то отдаленно играет тихая музыка, но ощущение такое, словно немногочисленные десять человек замерли намертво. Выкуси, Анастасия, мать твою, Игоревна.
– Пользуясь случаем, хочу пригласить всех на нашу свадьбу. Аккурат через две недели. А вот и приглашения, – достаю из сумочки конверты. – Помоги раздать, Сережа.
– Ну вот это на черта? – цедит сквозь зубы, еле слышно.
– Потому что я так хочу. Раздавай. Настюхе я дам сама, – шепчу ему на ухо.
С милейшей улыбкой на лице подхожу к безвкусной и вручаю ей приглашение.
– Будем рады вас видеть.
– У меня не получится прийти.
– Ну, мало ли передумаете. Лучше пусть будет приглашение. Будем вас ждать, Анастасия Игоревна.
Отхожу от нее с торжествующим видом и вновь беру бокал. Напряженный Потапов тут же подходит ко мне.
– Кто мне там втирал, что счастье любит тишину?
– Никто из них не придет к нам на свадьбу. Ну, кроме Руслана и старшей медсестры. А они нормальные. Зато теперь все будут знать чья я без пяти минут жена. И да, почему бы мне капельку не воспользоваться этим фактом?
– Действительно. Я бы тоже воспользовался.
И все, меня снова накрывает.