Потом рядом появился узкоглазый охранник в белом парадном мундире, перепачканном то ли свежей грязью, то ли засохшей кровью. В каждой руке он держал по тяжёлому ржавому капкану.

— Ваше Высокоблагородие, здесь нет кроликов.

«Они здесь», — подумал Сомов.

— Нет, нет. Это не кролики.

«А кто же?»

— Волки. У них огромные розовые пасти. Вот вы и спутали.

«Розовые пасти».

Охранник опустился на колени и, морщась от натуги, отчего его глаза-щёлки полностью исчезли в складках лица, начал разводить стальные челюсти капкана прямо под ногами Сомова.

Сомов пригляделся и обнаружил, что вся земля вокруг уставлена этими капканами с уже взведёнными дугами, с острых зубцов которых стекал чёрный, как нефть, яд. Любой шаг грозил стать последним. Ноги вдруг ослабли и перестали держать. Он начал падать и, пытаясь удержаться, упёрся прикладом карабина в землю, но приклад попал на скользкий корень и уехал в сторону. Сомов беззвучно вскрикнул и полетел в огромную розовую пасть, раскрывшуюся в тёмной зелени папоротника прямо перед его лицом.

* * *

Он открыл глаза.

Кошмар медленно рассеивался в свете наступившего утра.

Не было никаких ржавых капканов, листьев папоротника и острых волчих зубов. И розовых кроликов тоже не было. Ни во сне, ни на усадьбе. А вот розовые снежинки маркеров на спутниковой карте вчера точно были. И мысль об этом полностью овладела Сомовым, едва яркая шумная реальность расправилась с последними сгустками жуткого виденья.

Он отбросил одеяло, встал и прошлёпал на терраску, прихватив по пути с тумбочки в коридоре сигареты.

«Зачем воевода придумал каких-то кроликов? — подумал Сомов, закуривая. — Он мог сказать, что там, к примеру, лежит пробная партия браслетов, «снежинки» же не двигались. Но, по всей видимости, он не был уверен, что метки так и останутся неподвижными, пока я их вижу, поэтому подстраховался».

Вывод напрашивался вполне определённый — браслеты не лежали сами по себе, но и не были надеты на кроликов.

Мы кроликов не держим…

Тогда на кого? На людей?

Сомов был уверен, что это невозможно. Для этого нужно где-то найти четырёх (а именно столько «снежинок» он насчитал) нигде не учтённых безбраслетников. Но невидимки встречаются не настолько часто, чтобы можно было предположить, что стахновцы умудрились где-то несанкционированно наловить аж четыре штуки сличей и нацепить на них свои маяки. Тогда кто же это был?

Странным казалось и отсутствие прислуги на усадьбе. Трудно было поверить, что дюжина избалованных «светлых» развлекалась в загородной вотчине госпожи свет Стахновой совсем без нянек: без поваров, официантов, горничных и тому подобное. Хотя бы какой-то предельный минимум прислуги должен был быть. Но его не было. И хотя с внутренним укладом элит Сомов был знаком очень поверхностно, он всё же имел в загашнике несколько показательных примеров того, какими несметными армиями халдеев окружали себя порой «светлые». А здесь такая спартанская скромность.

Сомов вышел на террасу, где на старой облезлой тумбочке стояла портативная газовая плитка. Он зажёг газ, поставил на конфорку сковородку. Где сейчас Настя? Что она делает? Как проводит свои дни? Эти вопросы постоянно преследовали его. Но самым главным вопросом в этой повторяющейся череде был вопрос «когда?». Когда они встретятся? Этот самый важный вопрос неизменно повисал в пустоте неизвестности и будто вытягивал из Сомова силы. А силы ему были нужны.

Ищи своего монстра.

Уже столько дней прошло, а ближе к поимке преступника они так и не стали. Убийца стал к ним ближе, отметившись своей кровавой росписью под самым их носом. А они к нему — нет.

После убийства сына министра культуры и разговора с господином свет Стахновым Бурцев приказал переместить оперативный штаб из Новой Ладоги непосредственно в Лопатицы. К вечеру того же дня Каша, Сомов и другие оперативники, входящие в следственную группу, со всем оборудованием перебрались на новое место.

В отсутствие в селе опорного пункта полиции, оперативный штаб разместился на втором этаже заброшенного краеведческого музея. А для проживания было выделено четыре пустующих дома поблизости. Сомов поселился в одном доме с Кашей. Это был обычный деревенский домишко с застеклённой терраской, огромной печью и тремя небольшими комнатками, одна из которых была проходной и служила столовой. Ещё совсем недавно здесь кто-то жил, поэтому, в отличие от домов, пустовавших со времён Локаута, тут было относительно чисто.

Этим же днём из Новой Ладоги в лопатицкий музей перевезли «машину правды» и командировали оператора. Второй «комплект» — машина-оператор — доставили из Волхова.

Каша сиял от счастья, предвкушая скорые повальные допросы.

— Не сталевары мы, не плотники, да! — напевал майор в своей комнате. — Пара-пара та, тэц, тэц, тэц! Госбезопасности работники мы! И всем вокруг теперь…

Обещание, данное Бурцевым господину свет Стахнову, дорого обойдётся местным жителям. Кто-то из этих людей непременно навсегда сменит свой статус на «белый». Майор Каша постарается выжать из ситуации максимум, выискивая «фальшивые ноты» и «гнилые зёрна» в голове каждого, кому доведётся присесть в дерматиновое кресло.

* * *

Наскоро позавтракав яичницей с колбасой, Сомов включил планшетку и вывел на экран слепок карты, добытый на усадьбе.

Слепок (или ситуационный план) никак не связан с Системой и не может работать автономно. И всё-таки это не совсем мёртвая картинка. Все интерактивные объекты, попавшие в зону слепка, реагировали на запрос, сохраняя в памяти даже скрытые данные.

Первым делом он отыскал иконку с загадочной литерой «К». Что она означает?

Легким прикосновением он нажал на крохотный квадратик иконки. На слепке тут же загорелись четыре розовые снежинки.

К сожалению, слепок не отображал ситуацию в динамике, и выяснить, приходили ли «снежинки» в движение, Сомов не мог. И всё-таки это маркеры, а значит, их можно попробовать идентифицировать.

Он захватил одну из снежинок и дал команду на идентификацию. И даже вздрогнул, когда из глубины экрана вдруг выскочило белое окошко: К-00073922, 35, Е. П. свет Стахнов, б/к, Т1, спц. Ниже находилась ссылка «подробно», но на попытку её активировать она никак не отреагировала.

Сомов захватил соседний маркер: К-00092183, 21, В. Е. свет Стахнова, б/б, Т4, р/р — значилось во всплывшей «визитке».

Он проверил оставшиеся две «снежинки». Всё то же самое — непонятные циферки-буковки и опять два имени «Е. П. свет Стахнов» и «В. Е. свет Стахнова».

Восьмизначные числа, стоящие после литеры «К», напоминали обычный персональный идентификационный номер человека. Следующая цифра вполне могла быть возрастом. Но кого? Кролика? И почему имена Егора Петровича и Вероники Егоровны повторяются?