Да, и чем же?

— У вас с ним сходная история, — туманно объяснил гранд-адмирал.

— Да неужели? — усмехнулся Бел Иблис. — И в каком месте? Вы тоже предлагаете ему стать вашей марионеткой в большой политической игре?

— О, не переоценивайте себя, генерал, — посоветовал Траун. — Ваша зацикленность на противостоянии мне, стремление доказать вашу значимость и полководческий талант сделали вас марионеткой. Я лишь воспользовался вашими навязчивыми идеями.

— Как низко.

— В самом деле? Не припомню, чтобы вы, атакуя базу Убиктората на Тангрене, предлагали тамошнему губернатору и военному контингенту решить спорные вопросы дипломатическим путем, — резонно заметил гранд-адмирал. — С Палпатином вы тоже не особо церемонились.

— Он убил мою семью!

— Он намеревался убить вас.

— Потому что он кровавый тиран!

— Или потому, что ваши действия привели к определенным кризисам. Вы не задумывались над тем, насколько бесполезными были ваши желания схитрить и использовать «Созерцание Херми»?

— Бесполезными?

— Именно.

— Они не были бесполезными! — горячо произнес Бел Иблис, мельком подмечая, что разрушения в жилой части корабля сравнительно ниже, чем в коридорах. — Кореллия пережила Войны Клонов без разрушений и огромных потерь среди своих граждан.

— Занятно получается… Вы применили норму для того, чтобы Кореллия не принимала участие в Войне Клонов.

— Мы защищались!

— Но в то же время вы все же направили свои вооруженные силы в состав Великой Армии Республики. Поставляли двигатели, вооружение, боеприпасы, запасные части, добровольцев, медикаменты…

— Таким было решение правительства!

— Любопытно, что оно созрело для подобных действий исключительно тогда, когда Великая Армия Республики перестала нести чудовищные потери. Миновал Джабиим, Кристофсис, Ааргонар, Джеонозис, причем дважды… И вот вы, понимая, что военная машина Республики раскручивается на полную, что количество клонов и боевых кораблей увеличивается, а рассказы графа Дуку о квадриллионах дроидов, производимых для его Армии, просто рассказы, решаете нарушить свою «медитацию». Но не открыто, а тайно. Удобная позиция, знаете ли.

— Вы хотите меня в чем-то обвинить? — насупился Бел Иблис.

— «В чем-то»? — переспросил Траун. — О нет, генерал, я не хочу рассуждать расплывчатыми терминами. Обвинить вас в малодушии в период Сепаратистского кризиса и первой половины Войн Клонов, сменившимися прагматизмом и жаждой наживы во второй было бы правильнее.

— Вы оскорбляете меня, гранд-адмирал!

— Не преувеличивайте, генерал, я лишь подчеркиваю факты. Кореллии, мы говорим о политических кругах, было выгодно со стороны посмотреть на того, кто победит. Как только произошел переломный момент, вы присоединились к гарантированному победителю. Впрочем, ни вы первые, ни вы последние, кто действует подобным образом, — заявил Траун.

— И на что вы намекаете, адмирал?

— На то, что любые действия рождают последствия, — они остановились на пороге одной из кают, охраняемой штурмовиками. — Для Кореллии на тот раз все обошлось. Но в то же время ваши действия привели к вполне конкретным ответам со стороны Палпатина после провозглашения Империи.

— К чему вы клоните, Траун?

— К тому, что вы не делаете выводов из того, как действуете, — подытожил Траун. — Вы были убеждены в том, что ваша работа по нейтралитету Кореллии лишь поможет ей.

— Так и было бы, если б Старая Республика не пала!

— А в итоге это привело к обнищанию Кореллии, росту преступности и черного рынка, — сказал Траун. — Ваши решения импульсивны, но продуманы и имеют под своей основой определенную логику. Проблема заключается в том, что из раза в раз вы не видите дальше своего носа.

— Не понимаю…

— Неучтенный фактор, — пояснил Траун. — Вы наотрез отказываетесь видеть то, что назревает. Неправильная оценка обстоятельств приводит непосредственно к печальным итогам. Вы не поняли стремлений Палпатина на посту Верховного Канцлера — и Империя подмяла под себя Кореллию под видом мнимой автономии. Вы не смогли осознанно принять тот факт, что я жив, а потому действовали спустя рукава. Вы не способны даже самого себя убедить в неизбежном, для того чтобы открыть перед собой правильный вариант развития событий. Фанатичная твердолобость — это путь к печальному исходу.

— Избавьте меня от ваших проповедей, — поморщился Бел Иблис. — Вам не удастся меня убедить в том, что я должен с вами сотрудничать. Я не верю вам, Траун. Не верю в ваши рассказы. Не верю в ваш мифический анализ ситуации в Галактическом Альянсе и галактике в целом. Все это не более чем ваши шарады, которыми вы отводите акценты с по-настоящему важных аспектов.

— В вас говорит злость и раздражение, — констатировал гранд-адмирал. — Эмоции — плохой спутник логики.

— Делайте уже то, зачем мы сюда пришли, — твердо сказал Бел Иблис. — И верните меня в камеру. Ну или отпустите, раз так заботитесь о будущем. Правда, не могу вам гарантировать, что… ровным счетом ничего не смогу гарантировать. Слова есть слова. И ваши слова ничем не подкреплены. Учитывая вашу репутацию, верить вам на слово — пустое. Думаю, вы и сами понимаете.

— Понимаю, — на губах Трауна появилась лукавая усмешка, а один из ЭРКов по его команде открыл дверь, у которой они все стояли. — Именно поэтому я и взял вас на эту встречу. Вам следует посмотреть на того, чья недальновидность и неспособность здраво оценивать происходящее вокруг, привела его к печальному концу. Прошу, генерал.

Траун простер руку в направлении входа.

«Хотели бы убить — уже убили», — подумал Бел Иблис, шагнув вперед.

Он увидел офицерскую спальню, в которой находился мужчина в исподнем. На его лице царила паника, а в глазах виднелся блеск сумасшедшего.

«Такой молодой, а уже психопат», — отметил кореллианец.

— И кто это такой? — поинтересовался Бел Иблис, когда Траун поравнялся вместе с ним.

Его голос сработал подобно триггеру.

Психопат посмотрел в их сторону. И его глаза расширились так, словно он принял дозу спайса.

— Ты! — брызжа слюной он бросился стремглав через всю гостиную в сторону Трауна, воздев руки для удара. — Тварь! Ублюдок! Ты…

Гвардеец из числа охраны гранд-адмирала черно-синей стрелой оказался рядом с психом и одним ударом под дых остановил того. Подсечка — и мужчина в майке и трусах оказался на полу.

— Ненавижу! Презираю тебя! Ты… Ты… Ты сдохнешь в мучениях за все, что сделал! Я вырву твою глотку и станцую на могиле, ксенос хаттов!

Гвардеец молча, без лишних слов придавил буйного ногой, наступив