лета!

– Когда апостолы были на Фаворе и увидели Свет Фаворский, апостол Петр сказал: Господи, хорошо нам здесь быть! Вот так бывает хорошо и мне с вами, с духовными детьми, – когда вы стремитесь к Господу, когда вы хотите душу положить на алтарь Господень – это самое дорогое для меня. Господь говорит: потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13. 35). Надо хранить мир духовный, чтобы с каждым человеком найти общий язык, поговорить, утешить, как преподобный Серафим:

С плачущим плакать. Он рад унывающихНежно ободрить, их дух подкрепить.Всех же Господень завет забывающихУчит он ближних, как братьев, любить.Учит искать он богатства нетленногоЧтоб не владела душой суета.Ибо все мира сокровища бренныеНашей душе не заменят Христа.

Так-то. Господь говорит: ищите прежде всего Царствия Божия и правды его, а остальное все приложится,

Аисты сидят на крышах

Я договорился с одним из московских издателей, что он выпустит в свет подготовленную нашей редакцией книгу опубликованных и неопубликованных писем читателей под названием «Уважаемая редакция», Ждать книжки пришлось больше года. Не первый раз сотрудничая с издательствами, я знаком с порядками и законами выпуска книг, Но Боже мой! Присланная редакции книга вместо обговоренного и скрепленного подписями названия переиначена в «Сокровенные письма о вере и жизни» и вбирала в себя часть материалов из моих прошлых авторских книг – при отсутствии фамилии автора под его материалами, даже под стихотворением, Благословение архиерея отсутствовало. А послесловие буква к букве была взято из моей первой книги «Былинки», хотя никакого отношения к содержанию данного сборника оно не имело. Судите сами: сборник включает в себя, кроме меня, множество авторов, а в украденном из «Былинок» послесловии говорится: «Читатель мой! Раз вы читаете последнюю страницу – значит вы были с автором до конца, и, надеюсь, не зря… Те поэты, которых я привожу здесь (а в первых «Былинках» напечатано около 200 стихотворений. – А.Р.), стали для меня родными и близкими. И это короткое послесловие я тоже хочу закончить стихами» – хотя в самой московской книжке стихов почти нет. И приводится заключающее «Былинки» стихотворение.

Много повидал я на своем веку халтуры, но с такой сталкиваюсь впервые. Даже адрес редакции газеты «Православный Санкт-Петербург», несмотря на договоренность, отсутствует. Издательство в Москве называется «Благо». Будьте бдительны при соприкосновении с его директором Денисом Евгеньевичем, – чтобы потом не жалеть. Александр Раков.

Боль и кровь

Как свет в ночи, сквозит чужое слово,чужая боль пробилась сквозь холсты.Но ты не знаешь ничего такого,тебя никто не освистит сурово,ведь подражать имеешь право ты.Давай старайся. Бог послал терпенья,от новизны не спится пусть другим.Вдруг кто-то не заметит повторенья,изменит вкус, на миг найдет затменье,глядишь – чужое назовут твоим!Не беден ты! Достаток твой заслужен,трудолюбив – кто станет возражать?!И твой пример в искусстве даже нужен, —чтоб знать, кому не будут подражать.Сергей Давыдов* * *

Много лет назад, когда я только осваивал журналистику во времена свалившейся на голову свободы, мне удалось разыскать человека, инфицированного СПИДом, Болезнь тогда была в новинку, в нее верили и нет, побаивались, но не очень, и презервативами пользовались неохотно, К несчастью, позже выяснилось, что и они не спасают от заражения.

Так вот, я разыскал Михаила через институт им. Боткина, и он согласился дать интервью для газеты, в которой я тогда работал. Это был тридцатилетний мужчина если не цветущуго, то вполне нормального, только чуть усталого вида и на больного смертельной болезнью не похожего ничуть. Мы сидели на кухне в его квартире, из которой по известной причине ушла жена, а Михаил с чувством юмора рассказывал о житье-бытье в московской больнице на Соколиной горе – СПИД тогда лечили только там. По натуре он был оптимистом, и даже план у него был составлен на оставшиеся семь лет жизни. В больнице с помощью балкона он познакомился с подругой по несчастью, и ночи они проводили вдвоем,

Я просидел у Михаила часа три, выпил безчисленное количество кофе, но липкий страх заразиться не покидал меня все это время: я же в квартире инфицированного; а вдруг СПИД передается через слюну, воздух, предметы, которых касался хозяин?

Напоследок спросил о его нынешних отношениях с женщинами – Михаил сказал, что с инфицированных берут подписку-обязательство.

– Да живу, как и прежде, только непременно предохраняюсь,

– Зачем им-то знать? – рассмеялся он. – Рассчитывать на сознательность не приходится, сам понимаешь…

И мы расстались навсегда. Интервью я назвал «Зараза», прошло оно на ура, и вся газета была вмиг распродана.

С первой ВИЧ-инфекции в 1987 году (конечно, в Ленинграде!) до 2005 года число таких случаев превысило 330 тысяч по стране. Неофициальная статистика называет цифру в полтора миллиона человек…

Жив ли Михаил сейчас, я вряд ли узнаю. Да и к чему мне это?..

Зараза

Приближается к Каиру судноС длинными знаменами Пророка.По матросам угадать нетрудно,Что они с Востока.Капитан кричит и суетится,Слышен голос, гортанный и резкий,Меж снастей видны смуглые лицаИ мелькают красные фески.На пристани толпятся дети,Забавны их тонкие тельца,Они сошлись еще на рассветеПосмотреть, где станут пришельцы.Аисты сидят на крышеИ вытягивают шеи.Они всех выше,И им виднее.Аисты – воздушные маги.Им многое тайное понятно:Почему у одного бродягиНа щеках багровые пятна.Аисты кричат над домами,Но никто не слышит их рассказа,Что вместе с духами и шелкамиПробирается в город зараза.Николай Гумилев, расстрелян в 1921

Не измерить беды

Как мало остается в памяти от родного человека! Мама прожила 85 лет, а попроси меня внятно рассказать о ее жизни поподробней, даже биографию, всплывают какие-то обрывки, эпизоды, клочки, Ведь я прожил с ней бок о бок много лет, Но, должен сказать, я не очень-то интересовался ее жизнью – молодость эгоистична, переполнена своей, такой интересной неповторимой полнотой; к чему мне знать жизнь «предков»? Это сейчас я часами слушал бы родительские рассказы да записал бы на будущее, Не в писательстве дело: подошло, подступило к сердцу – что и кто сделал меня таким, какой я есть, откуда у меня тот или иной дар, привычка или недостаток; да и любовь к ушедшим родителям заставляет память поднимать глубоко зарытые пласты. Ненасытно хочется знать: вот от слияния отца и мамы получился сын Александр; что я взял от отца, а что от мамы? Чей взяток перевесил?

… И лет минувших не отбросим,И век не умалим нисколько…Отцу бы было восемьдесят восемь,А маме – восемьдесят только.… И новый век они могли быЕще встречать, пожалуй, вместеПод половиц подгнивших скрипы,Под дребезжанье старой жести.И были бы среди солений,Среди закусок самых разныхНа праздничном столе пельмени,Что и бывали прежде в праздник.Но нет, уже себя не встретитьС родителями, в доме отчем,Поскольку нету их на свете,Как нет и дома, между прочим.Евгений Харламов

Мы стали нелюбознательны к