Шрифт:
Закладка:
Женщина рассмеялась и приоткрыв двери у стоящего рядом автомобиля подмигнула Мэтью.
— Моей репутации ничего не страшно, и все после случая в шестнадцать лет, когда ты заказала клоуна на мой день рождение.
Слегка усмехнувшись Мэтью немного придерживался за край сидения в момент, когда Стив помогал ему более удобно разместится в машине.
Он наблюдал, как кресло — каталка легко складывалась, как Стивен погрузив её в багажник обходил автомобиль и садился рядом с ним. Наблюдал, как Мизуки усмехаясь от воспоминаний разместилась на переднем сидении и легко кивнул давала знак чтобы выдвигаться вперёд.
Несколько машин легко выезжали из закрытого участка небольшого аэропорта, а служащие оставшиеся у самолёта приводили его в должный вид после полёта.
— Мы оборудовали западную часть дома полностью для тебя и твоей реабилитации. Бассейн набран, даже нарукавники для тебя купила. — Мизуки усмехнулась, — жёлтые с уточкой. Тренажёрный комплекс, Нэтсуми нашла прекрасных реабилитологов которые будут наблюдать тебя двадцать четыре на семь.
— Я даже ссать должен под чутким контролем?
— Если нужно ты будешь делать не только это. Поэтому расслабь свои булки и делай все, что необходимо для твоего восстановления.
Кинув на мгновение взгляд назад в сторону Мэтью, Мизуки вновь вернулась к исходному положению и наблюдению за дорогой.
— Лечебная физкультура, тренажёры, лечебные медицинские массажи, медикаментозная терапия…
— А выпить можно будет?
— Вода, сок, чай…
— Во что я вляпался?
— Примерно в то в чем находишься на данный момент. Потом будешь говорить спасибо…
— Мизу, ты же знаешь, я благодарен за всю заботу… но чувствую себя большим беспомощным ребёнком.
— Пусть этот большой ребёнок не волнуется, а следует чётким правилам. Обещаю, все будет хорошо… по-другому и быть не может.
На женских губах была легкая улыбка, а взгляд исследовал пейзажи за окном пытаясь успокоить себя от переживаний за племянника.
Встреча с матерью оказалась самой эмоциональной из всех, Нэтсуми расплакалась в тот же момент, когда Стив помогла сесть в каталку, а после вез по широкому двору особняка.
Женщина не сдерживала слезы, эмоции, любовь, она не обращала внимание ни на кого из присутствующих, а лишь с искренностью и болью в душе приникала к взрослому сыну с объятиями и материнским поцелуями.
Отец, как и многие мужчины был менее эмоционален, но всегда был искренен и не скуп на эмоции для своих близких. В глазах читалась грусть, но прожитые годы несли свой якорь не давая вырываться чувствам из берегов.
Каждый день, каждое мгновение, каждое упражнение и восстановление отдавали тяжестью, болью, дискомфортом, воспоминаниями.
С самого детства его учили быть сильным, стоять на своём и стремится к поставленным целям. Но сейчас, все было тяжелее, труднее, больнее. Каждый новый день, каждое движение отдавало в очередной участок тела с ярким и невыносимым отпечатком.
Он двигался медленно, двигался тяжело, реабилитация отдавала невыносимым чувствами в теле. Успокоения и отдыха он не находил даже ночами, когда должен был спать и набираться сил для нового трудного дня.
Не первый раз он просыпался среди ночи от жара в теле, мысли возвращались к прежним дням и воспоминаниям. Каждый раз прокручивая последние моменты перед тьмой, последние воспоминания которые заставили выйти его из автомобиля.
Общаясь с психологом в качестве реабилитации и контроля психического и душевного равновесия он никогда не вспоминал тот день, никогда не говорил о ней.
Он помнил все, помнил каждый момент того дня, каждый взгляд и боль… Самым удивительным были ощущения в груди, которые не исчезли, а возвращали к мыслям о женщине. Единственное, что он узнал про женщину из своих мыслей, было обычным холодным «Она здорова и продолжает жить своей жизнью».
Спрашивая у Стива про Дженнис, самым удивительным и большим страхом было услышать краткое «она мертва», но услышав другие слова друга в душе отразилась легкая волна облегчения, отчего он чувствовал лёгкость и счастье, которое не показал ни единому человеку.
Семья не говорила про нее, также как и он не спрашивал где она или как она. Ему казалось, что женщина могла принять самое правильное решение в своей жизни и исчезнуть навсегда.
И сейчас, спустя несколько месяцев он вновь просыпался посреди ночи от чувства тревоги и холодного пота так сильно окутывающего его тело. Мышцы болели от тяжёлых упражнений каждого дня, от плаванья в бассейне с тренером и утомительных разговоров с психологом.
Сидя на влажной от пота постели, Мэтью слегка протер глаза и растрепал волосы, а после опираясь поднимался с места попутно натягивая на себя более свежую футболку.
На широком столе было множество баночек с таблетками, витаминами, кальцием, которые он принимал каждый день в необходимом количестве. Пару плиток шоколада для удовольствия и бутылка с над питой водой.
Ступая по едва освещённой светильником комнате, Мэтью выходил из спальни. Босыми ногами ступая по прохладному полу и ступеням, направляясь в сторону кухни.
Ночь была одним из самых тяжёлых моментов. Мысли бушевало одновременно заставляя вспоминать, думать и воображать. Хотелось расставить каждую мысль по полочкам и чувствовать облегчение, но каким трудным и удивительным было это ощущение, чувство в грудь жгло и остужало одновременно, неизведанное до этого этапа жизни чувство любви засело где-то глубоко внутри заставляя страдать от неизвестности и глупых мыслей.
Оказавшись в темной кухне и пройдя по знакомому маршруту он стоял у широкой столешницы. Включив чайник и достав из шкафа чашку с заваркой Мэтью оперся руками на край стола и склонов голову тяжело выдохнул.
Возможно, в последнее время он чувствовал, что идет на поправку, ноги при ходьбе трусились, но шаги с каждым разом давались чуть увереннее. Порой хотелось сломать стену невозмутимости и безразличия и завалить вопросами Стива, узнать куда они отправили Дженнис, узнать какая у нее была реакция, узнать насколько сильно она была счастлива свободе и насколько сильно она не желала его видеть.
Чайник легко щёлкнул и насыпав немного заварки в чашку Мэтью заливал кипяток. Пройдя пару шагов он включил небольшой светильник и вернувшись обратно перенёс широкую чашку чая на кухонный стол.
Разместившись на стуле прикрыл глаза и закинув голову назад тяжело выдохнул.
Самым ужасным чувством оказалось неизвестность, не понимал в какой момент своей жизни он оказался влюблённым в эту женщину. Осознавал, что признался себе в этом чувстве в тот момент, когда вышел из машины, когда отходил в сторону и когда спрашивал у доктора про ежевику, понимал, что это чувство не исчезло посте длительного нахождения без сознания и месяцев
