за собой дверь.

Джен казалось, что она слышит как кровь бежит по венам, а возможный стыд или жар окутывает ее тело.

— Глупое чувство, почему именно эти воспоминания привели меня к такому странному состоянию. Почему?

Четыре дня спустя. Больница.

Сознание возвращалось с невероятным трудом. Состояние можно было назвать «пьяным», это ощущение исчезало с каждым днем когда якудза возвращался в сознание и пытался оглядывать окружающее его пространство.

— Доброе утро.

Доктор вошедший в палату вновь осматривал мужчину. По стандартной схеме, он изучал бумажные документы и диаграммы, проверял реакцию зрачка и состояние крови.

— С каждым днем состояние все лучше и лучше.

Он улыбнулся.

Нажав на небольшой пульт, доктор приподнимал на несколько сантиметров постель, давая возможность пациенту немного изменить свое положение.

Больше недели Мэтью приходил в себя, но все еще его разум был затуманен, а сил в организме на какое либо движение не было.

Несколько раз за последние дни он пытался что то сказать, но слабость не позволяла этого сделать.

— Мы вводим немного больше витаминов, так как потребление организма на данном этапе очень большая.

На капельнице он прокрутил пару колесиков и капли начали падать быстрее.

— К… то.

Тихий шепот был единственным возможным звуком исходящим от якудзы.

— Что-что?

Немного приклонившись к мужчине, врач пытался разобрать слова.

— …то… кто.

— Я мистер Уилсон, ваш лечащий врач. Сейчас вам нужно больше отдыхать для выздоровления и постараться не тратить силы на разговоры. Через несколько дней, надеюсь, у вас появится немного больше возможностей для разговора. И тогда мы сможем с вам узнать друг друга.

— Гол… голова… кург… кругом…

Вновь прикрывая глаза шептал якудза.

— Такое состояние вызывает сама седация и тяжелые лекарства. Вы сейчас чувствуете состояние, схожее с пьяным. Это состояние будет проходить с каждым днем, поэтому вам лучше отдыхать.

Доктор Уилсон сделал еще несколько замеров, а после встретившись с мед братом в палате дал ему необходимые указания.

Мужчина кивал и вновь, как и каждый день начинал проделывать массаж и разминку его тела, для поддержания мышц и поддержания их в тонусе.

— С вами должен был связаться врач из Японской больницы. Вам удалось пообщаться?

Стив задавал волнующие его вопросы доктору.

— Да, конечно. Я передаю все необходимы данные по состоянию господина Мэтью.

— Как обстоят дела? Есть какие то прогнозы? Что известно касательно выздоровления, касательно его памяти?

— Стив, — Уилсон положил локти на стол и легко выдохнул, — я наблюдаю хорошую тенденцию его состояния. Он сильный мужчина, который все же борется за свою жизнь, но вы должны понимать, что после таких травм быстрого восстановления не может быть. Сейчас мы приводим его в чувства, после нам нужно будет попробовать с ним поговорить и понять, не нарушены какие либо отделы мозга отвечающие за память. По диаграммам нет никаких серьёзных замечаний, поэтому мы рассчитываем на хороший исход.

— Хорошо, понимаю. Расскажите мне какое необходимо время для восстановления его организма и вообще в целом.

— Ну, три месяца — активная реабилитация, после полугода и года идет уже восстановление на том уровне в котором человек находился изначально, в последующие года процесс происходит более пассивно, необходимо поддерживать организм в здоровом состоянии.

Выдох.

— Если в течении последующих недель, я смогу наблюдать такую же хорошую тенденцию в его организме и у него не выявится никаких трудностей в восприятии и памяти, то я смогу посодействовать в том чтобы господина Барнса все же перенаправили в японскую клинику о которой я общался с доктором Сато.

— Я вас понял. Тогда посещать его возможно после некоторого времени?

— У него сейчас стресс и непонимание, поэтому лучше ограничится в этом моменте на некоторое время.

— Спасибо, рассчитываю на вас.

Поднимаясь с места Стив вновь смотрел на наручные часы.

— С вами свяжется мой человек, предоставьте ему необходимую информацию и банковские реквизиты.

— О, да-да, хорошо, но пока рано еще, мы не до конца провели лечение…

— Если я говорю про это, значит сделайте. До скорой встречи.

Кинув взгляд на доктора, Стив поправил пиджак и одернув его выходил из кабинете спокойно прикрывая за собой дверь.

Неделя спустя

— Я смотрю у вас даже румянец появляется на лице.

Сидя на высоком стуле у койки, Уилсон просматривал врачебные документы с новыми диаграммами и анализами. Прогресс в данных действительно радовал и доктор усмехнулся.

Откладывая папку на тумбу у кровати, он доставал небольшой фонарик и привстав наклонился ближе к мужчине. Назальная канюля еще была под его носом, а от трубки в горле остались лишь воспоминания и перевязанный бинт на шее.

Койка была установлена в положении, где якудза мог быть немного приподнят.

Несколько раз посветив на зрачки фонариком, доктор отключил его и вновь присел на стул, беря в руки уже небольшой блокнотик и ручку. Внимание прошлось по списку данных и сделав легкий вдох доктор посмотрел на пациента.

Барнс с усталостью в глазах смотрел вперед, а после первых вопросов медленно поворачивал голову в сторону Уилсона.

— Как вас зовут?

— Мэтью.

Тихий, еще полностью не восстановившийся голос пролетел в помещении.

— Мэтью Барнс если быть точнее.

В открытом списке Уилсон отмечал правильность ответа якудзы.

— Мэтью, есть у вас сёстры или братья?

Ручка вновь остановилась возле необходимого ответа, который несколько дней назад заполнял Стив.

— Нет, я единственный ребенок в семье.

Галочка.

— Как зову ваших родителей?

Легко облизав языком сухую губу, Мэтью выдохнул.

— Родители…

Выдох. Молчание. Взгляд скользнул в сторону окна и легкой белой шторки, которая кое как прикрывала вид на соседнее крыло больницы и надпись названия.

— Мэтью…

Тихо, но немного взволнованно проговорил Уилсон.

— Да…

Внимание вновь вернулось к доктору сидевшему у кровать.

— Такешо Ёсида, Нэтсуми Ёсида. Мое японское имя Макото. У меня, — тихий, трудный выдох, — у меня нет сестер и братьев, я являюсь единственным… я единственный усыновленный ребенок.

С трудом он склонил немного шею, а после вновь выровняв голову посмотрел на доктора.

— Полагаю, я пролежал тут не два и не три дня, да?

Брови хмурились от легкий боли в руке, но взгляд не сходил с врача.

— Почему вы так решили?

— Потому, что я помню о случившемся, о взрыве, о боли, о…

— О чем? Что вас беспокоит?

Уилсон не отмечал более необходимые ответы или вопросы, он понимал, что с данным фрагментом памяти у мужчины все в порядке. Но его нахмуренные брови немного насторожили его.

— Ежевика…

— Что? Ежевика?

Немного растерянно Уилсон смотрел на якудзу, а после на список в его блокноте. Ни один из вопросов и ответов не имел отношения к ягоде.