— Питер, пожалуйста! — гораздо громче, отчаянно восклицает Хелен.

— Прости, Хелен, но я согласен с Питером, — вмешивается Даниэль. — С твоей стороны это и правда было отвратительно. Ты издевалась над девушками, которые ничего тебе не сделали. И ты действительно хочешь, чтобы мы сделали вид, что ничего не случилось, и принять тебя?

— Пожалуйста, ребята, поверьте мне. Клянусь, я не причиню никому вред и не буду унижать и оскорблять кого-либо. Мне действительно очень жаль, что все так получилось.

— Мы ведь посчитали тебя хорошей и милой девушкой, — качает головой Терренс. — Радовались, что ты начала встречаться с Питером. Но… Он реально наткнулся на еще одну девчонку, которая способна облить его грязью и нанести удар в спину.

— Это все в прошлом. Я не хочу, чтобы от меня отворачивались из-за моих ошибок детства и подросткового возраста. — Хелен с жалостью во взгляде окидывает Терренса, Даниэля и Эдварда взглядом. — Как будто вы сами ни над кем не смеялись. Наверняка хотя бы один из вас издевался над кем-то и сейчас жалеет об этом.

— Да, но мы никогда не устраивали всеобщую травлю и не слушали одного человека, пожелавшего превратить чью-то жизнь в ад, — уверенно говорит Даниэль. — В случае с Ракель самыми умными оказались Наталия с Анной. А в случае с Питером — Джессика. Только лишь эти люди осмелились пойти против всего этого стада. И уж поверь мне, мы бы тоже не стали оскорблять и унижать кого-то из страха, что кто-то подвергнет нас всеобщей травле.

— Парни, пожалуйста, не отворачивайтесь от меня. Я готова сделать что угодно для того, чтобы доказать вам, что изменилась с того времени. Не знаю… Попрошу бабушку подтвердить, что я и правда стала другой… Только скажите.

— А кто еще знал о том, что ты натворила? — низким голосом интересуется Питер. — Ты кому-то говорила об этом?

— Я рассказала об этом Джессике. Но она знает лишь о самом факте, что я принимала участие в издевательствах. Как-то мы говорили о тебе, и я сказала, что хотела бы сделать что-то благое в случае, если ты выживешь. И я добавила, что хочу искупить вину за ошибки прошлого. Рассказала, что принимала участие в травле одного человека. Правда, не сказала, кого именно. И я благодарна Джесс за то, что она не осудила меня.

— Мне придется признать, что это было очень подло с твоей стороны, — спокойно говорит Эдвард. — Мне неприятно знать, что ты так оскорбляла невесту моего брата. И еще более неприятно от того, что ты подвергала травле и мою девушку.

— Я правда не хотела, чтобы все так сложилось, — тихо отвечает Хелен. — Пожалуйста, парни, простите меня… Я прекрасно понимаю, что вам обидно. Но обещаю, я ни за что больше не обижу девочек и кого-либо еще. И особенно тебя, Питер. Я бы никогда не пошла на такое и не предам тебя так, как та стерва. Вы все можете полностью доверять мне. Прошу вас, ребята… Дайте мне шанс…

Питер с медленными выдохом проводит руками по своему лицу и начинает расхаживать по гостиной гораздо медленнее, не зная, как ему дальше общаться с Хелен. Терренс, Эдвард и Даниэль с тревогой переглядываются между собой, будучи растерянными после всего услышанного. Ракель с Наталией с грустью вспоминают свои школьные года. Анна приобнимает обеих за плечи и пытается хоть как-то утешить их. Ну а сама Хелен издает тихие всхлипы и слегка трясется, иногда вытирая слезы под глазами и в глубине души боясь потерять шанс влиться в новый коллектив и услышать, что блондин хочет закончить их отношения.

— Ладно, и что будем делать? — неуверенно нарушает тишину Даниэль. — Ситуация непростая, должен признаться… У кого какие предложения?

— Лично я не знаю, — низким голосом отвечает Питер.

— Девчонки, а вы-то сами что думайте? — неуверенно смотрит на девушек Эдвард. — Ведь это ваш конфликт с Хелен. Мы с парнями здесь не причем.

— Да и я никогда не была втянута в этот конфликт, — задумчиво отвечает Анна, обняв себя руками. — Фактически я тоже не имею к нему отношения. Хотя не могу остаться в стороне и не поддержать девочек.

— Ладно… — спокойно произносит Терренс. — Ракель, Наталия, вы что скажете?

Только Наталия хочет взять слово, как это неуверенно делает Хелен, переведя стыдливый взгляд на девушек:

— Послушайте, Ракель, Наталия… А мы могли поговорить где-нибудь наедине? Раз уж мы все снова встретились, то было бы неплохо решить, что делать.

Наталия, Анна и Ракель переглядываются между собой и молча пожимают плечами.

— Ну если ты так хочешь, то мы согласны, — неуверенно отвечает Ракель.

— Э-э-э, мы можем выйти на задний двор и поговорить там, — спокойно говорит Анна. — Там нам никто не помешает…

— Да, мы выслушаем тебя, — тихо отвечает Наталия.

— Тогда… — стыдливо произносит Хелен. — Сделаем это сейчас…

Ракель и Наталия слабо кивают и вместе с Хелен медленным шагом направляются к двери, что ведет на задний двор. А вот Анна не спешит идти за ними и остается в гостиной, неуверенно посматривая на Терренса, Даниэля, Эдварда и Питера.

— Да уж… — задумчиво говорит Терренс. — Не думал, что все будет настолько запущено.

— Противно, что плохие люди выбирают самых слабых людей и издеваются над ними, — хмуро говорит Эдвард, оперевшись руками о спинку дивана. — И обидно, что с этим ничего не поделаешь. Так было во все времена и будет всегда.

— Ракель и Наталия не были слабыми, — спокойно отвечает Питер. — Ведь они мужественно переносили все эти унижения и не обращали на них внимания.

— Они и не были такими, — тихо говорит Анна. — Просто не хотели заработать еще больше проблем и злить эту девчонку и ее элиту.

— А разве они не пытались хоть как-то заступиться за себя? — удивляется Даниэль. — Я не верю, что они молча терпели все эти оскорбления и унижения!

— Иногда они могли что-то сказать, если у них не выдерживали нервы, хотя это никогда не срабатывало. Однако и Ракель, и Наталия всегда могли постоять за себя. Бороться с большинством не имеет никакого смысла, потому что ты все равно проиграешь.

— Обидно, что никто не мог поставить эту девчонку на место намного раньше, — с грустью во взгляде говорит Терренс. — Если бы ребята объединились против нее, она бы точно перестала вякать.

— Стадное чувство, Терренс. Даже Ракель с Наталией поддались ему. Поддались страху нажить себе проблем.

— И что учителя тоже были равнодушны так же, как и ко мне? — удивляется Питер.

— Нет-нет, учителя относились к ним хорошо, а Ракель всегда была у них на