Шрифт:
Закладка:
Вставной номер А. Балаяна:
Се си бон, по какой-то резон
я в научный мезон был как-то раз введен.
Се си бон, я ж завидный гарсон.
Сам ле метр Макаев свои мне дал лесон.
И счастливей меня не ищите,
только там, о футюр, там защита.
Мэ се си бон, ведь не станет, ей-ей,
наш Ученый Консей манже своих детей.
А оппонент – что ж он? – пропоет свой шансон,
дальний слыша лишь звон, зато блюдя бон тон.
И покуда бонтон тот незыблем,
наш камрад аспирант не погибнет.
Се си бон, по какой-то резон
я в научный мезон был как-то раз введен.
Се си бон, я ж завидный гарсон.
Сам ле метр Макаев свои мне дал лесон.
Песня о трансформациях («В лесу родилась елочка…»):
Все больше есть возможностей
для творческих натур
постигнуть трансформации
поверхностных структур.
В лесу родилась елочка,
росла там много лет,
и сделали из елочки еловый табурет.
Наука кибернетика
поставила нам цель:
извлечь из табуретика
глубинную модель.
Объект преобразуемый
мы всунули во вход.
Его нам трансформировал
генеративный код.
И субмолекулярная
модель не подвела.
И много-много градусов
детишкам принесла.
Песня:
Костюм филолога,
грамматику со скрипом
ты на структурный
на халатик променял.
За эти десять лет
нападок много видел,
но ты на это все
по-прежнему плевал.
Эх, оторвали гады черти-структуралы,
эх, оторвали язык от мышления.
Эх, оторвали, перемешали
и не учли огромного значения…
Вы некритично
применяли, переняли
дескриптивистскую
модель, модель НС.
Вы оторвали, перемешали,
и за деревьями
не разглядели лес.
Эх, оторвали гады черти-структуралы,
эх, оторвали язык от мышления.
Эх, оторвали, перемешали
и не учли огромного значения…
Песня:
Поверьте, ребята, мальчишкою тоже я был.
Из чаши научной глотками огромными пил.
Текло по усам, попадало же в рот не ахти…
Мальчишки, мальчишки, что будет у вас впереди?
Искать элементы отбили охоту нам в миг.
Учили прилежно мы вновь, что такое язык.
Идей буржуазных к себе не пускали мы в храм.
Мальчишки, мальчишки, ну, как не завидовать вам?
Мальчишки, мальчишки, полны вы надеждой сейчас.
Нет веры во мне, что счастливее будете нас.
Придут матлингвисты, от них ведь пощады не жди!
Мальчишки, мальчишки, что будет у вас впереди?
Песня:
Же флан сюр ле Гран Бульвар,
не замечая ни ажанов, ни влюбленных пар.
Мне наплевать на все сейчас,
мне неинтересны даже девочки Парижа.
Я так спешу о пти кафе,
где ждет меня давно уже сам мсье Мартине,
нам подадут аперитив,
ругать мы станем вместе лингвистик дескриптив.
И споря, кеʼс ке се лангаж,
войдем с мсье в большой мы раж…
И просит сбавить тон гарсон.
Вновь мы с мсье на Гран Бульвар.
Глаза нам слепит миллион автомобильных фар.
И что не угол – новый бар,
Ну как же тут, скажите, за лингвистику не выпить?
Так мы дошли до Рю Гренель,
беседуя о Ельмслеве с какой-то мадмуазель.
И я спрошу: В который час
увижу завтра Вас, увижу завтра Вас, увижу завтра Вас
На Гран Бульвар?!
Финальная песня:
Славься, славься,
Ученый совет!
Ты все мудреешь с течением лет.
Ты нас спасаешь от множества бед,
всегда различаешь, где польза, где вред.
Славься, славься Ученый совет!
Перед наукой ты держишь ответ.
В бюллетене подчеркивай «да», а не «нет»,
ибо тебя ожидает банкет.
Мечковская Н.Б.
Игровое начало в современной лингвистике: избыток сил или неопределенность целей?
(печатается с сокращениями по изданию: Логический анализ языка. Концептуальные поля игры. М.: Индрик, 2006, с. 30 – 41).
…Приходится констатировать, что современное языкознание всё менее осознается обществом в качестве «ответственного» и «важного» занятия. Вполне очевидны перемены в структуре современного знания и, как следствие, изменение места языкознания в структуре наук (гуманитарных, естественных, технических). Во-первых, количественно уменьшился относительный объем (или «удельный вес») языкознания во всем корпусе знаний, которые продолжает наращивать человечество (речь идет именно об относительном сокращении, но в абсолютных цифрах накопленные объемы всякого знания неуклонно возрастают). Во-вторых, не только объективно (в цифрах), но и субъективно (в сознании людей) языкознание теряет в общественном престиже, потому что орфография перестала быть стражем ортодоксии, а грамматика – конфессиональной ученостью. Ценность филологии в глазах общества уменьшается, и это на фоне объективного роста значимости языка в жизни общества и отдельного человека
Затухание или утрата веры в трансцендентные возможности слова (веры в то, что от слова станется или что спастись можно только по правильным книгам) привели к тому, что языкознание и филология в целом больше не выполняют те ответственные задачи, которые стояли перед ними, когда они были филологической службой «возле Писания» <…>
Индивидуально-свободная лингвистика (противопоставляемая институциональной) отвечает концепту игры как свободной от принуждения деятельности. Во второй половине XX в. отчетливо размежевались две формы исследовательской лингвистической работы: 1) институциональная лингвистика (связанная с крупными коллективными исследовательско-издательскими проектами (такими, как академические грамматики и словари, энциклопедии языков, лингвистические энциклопедии, биобиблиографические словари, учебно-научные коллективные монографии, большие двуязычные словари и т.п.) и 2) неинституциональные (свободные, не планируемые работодателем / издателем) занятия лингвистикой, включая подготовку статей и диссертаций. В языкознании отсутствует реальное и эффективное планирование исследований (речь не идет о публикациях книг). Лингвисты, как поэты или эссеисты, пишут преимущественно о том, что их волнует или что им интересно,
Лингвистика, подобно игре, не озабочена истинностью выводов и полезностью результатов. В лингвистической продукции есть две четких (и неравных по количеству названий и тиражам) группы публикаций: 1) «академические» словари и грамматики (т.е. нормативные описания современного языка, максимально полные, подробные и освященные авторитетом органов языковой политики и кодификации) и, далее,
