— А где проживают остальные? — невзначай спросил иностранец.

Антон тоже было любопытно, по какой причине парень ютится в тесном купе локомотива вместо того, чтобы занять одну из множества замечательных свободных комнат.

— О, станция довольно сложно устроена!.. — рассеянно отозвался тот. — Здесь достаточно и других мест. Для поддержания субординации, скажем так. Не беспокойтесь, с другими резидентами я обязательно вас познакомлю…

Дверь из трапезной вела в коридор, стены которого были украшены потемневшими от времени барельефами со сценами из античной жизни, где резвились мускулистые гипсовые сатиры, преследуя изящных гипсовых же нимф с развитыми формами. Справа и слева располагались одинаковые двери. Антон толкнул наугад одну из них. Его глазам открылась узкая комната, в которой едва помещались простая металлическая кровать, застеленная грубым одеялом, тумбочка и жестяной тазик с кувшином, очевидно, для умывания. Место напоминало не то монастырскую келью, не то тюремную камеру.

— Образцами для жилых помещений графу послужили финские исправительные учреждения конца прошлого века, — с улыбкой пояснил Феликс. — Что касается гигиенических нужд, то санитарный узел находится далее по коридору… Отходы жизнедеятельности сливаются в подземный ручей, выводящий нечистоты наружу.

— Комфорт типа люкс! — пробормотала Богиня, разглядывая спартанскую обстановку.

— Вы еще не видели всего остального! — засмеялся Феликс. — Представьте себе, что на верхних уровнях устроен настоящий зимний сад! Оранжерея с редкими цветами и растениями, экзотическими птицами, искусственным водоемом, фонтанами, античными скульптурами! В нашей библиотеке вы обнаружите тысячи томов, от античных авторов до шедевров возрождения и немецких романтиков. Масса научной литературы всех отраслей! Фактически, если весь мир наверху погибнет, наших книг хватит, чтобы воскресить фонд мировых знаний во всей полноте! А еще у нас есть мужской клуб для карточных игр, с бильярдом и курительной комнатой, где можно как уединиться, так и насладиться роскошью интеллектуального общения! Гимнастический зал и тренировочные отсеки для бокса, лаун-тенниса и игры в кегли! Гостиная для музицирования с фортепиано и духовыми инструментами!

— Так вот зачем потребовалась валлийская арфа! — с видимым облегчением сказал Уссольцев. — Я все никак не мог взять в толк, к чему графу эти рожки и жалейки…

— О! Его сиятельство особо позаботился о том, чтобы резиденты станции могли поддерживать свое духовное и физическое здоровье…

— Ну и где же они? — не выдержал Антон. — Такое ощущение, что в результате этой заботы на станции никого не осталось…

Феликс с укоризной на него посмотрел и уже собирался ответить, как с другой стороны коридора раздался гулкий бас:

— Так-то уж и никого? Прошу прощения, уважаемые, но кое-кто на станции все-же сохранился…

Все обернулись.

В конце коридора стоял человек. Он был высок и обширен в плечах, и его фигура была так объемна, что заслоняла собой весь дверной проем. Врачебный халат, бывший, очевидно, когда-то белым, а сейчас порыжевший от долгой носки, еле сходился на его широком торсе, а седовласую голову украшала крошечная белая шапочка наподобие тюбетейки. Буйная борода цвета соли с перцем, казалось, заняла все доступные на его лице места, пощадив лишь глаза под косматыми бровями и картофельный нос. Рекордная была борода, по своей успешности оставлявшая далеко позади козлиную эспаньолку историка Уссольцева…

Антон вряд ли бы сходу догадался, кем является обладатель роскошной бороды, если бы не Надежда.

— Владимир… Максимович?.. — недоверчиво произнесла она.

— Надюша, дорогая моя! — прогремел в ответ человек, раскинув руки, словно намеревался заключить в объятия не только ее, но и всех присутствующих. Его раскатистый волжский бас невольно вызывал в памяти арию Сусанина из оперы «Жизнь за царя». — Ты даже не представляешь, как безумно я рад тебя видеть!

Феликс торопливо представил незнакомца:

— Мой отец, коллега и старший научный сотрудник станции. Владимир Максимович Велесов! Прошу любить и жаловать!

— А разве вы… не умерли?.. — упавшим голосом спросила Надежда.

— Ни в коем случае, драгоценная вы моя! — заверил ее бородатый человек, ухмыляясь в бороду. — Что за нелепость погибать, если впереди у нас с вами множество важных дел?

— Значит, ваша смерть это… это… — девушка смешалась. — Обман? Вы всех обманули. Но зачем?

— Наше исчезновение, как вы, очевидно, догадываетесь, было уловкой, хитростью, — пояснил он ей мягко, как ребенку. — Для завершения работ на станции нам пришлось пойти на болезненные меры… А что обман, так это, милая моя, обман целительный, благотворный!

— Но как вам удалось это устроить?!

— Заверяю вас, изобразить утопление куда проще, чем любое другое смертоубийство… Всего лишь немного ловкости — нырнуть, задержать дыхание, проплыть под водой за излучину… — Он усмехнулся. — Достаточно нескольких свидетелей на берегу, истошный вопль, пузыри на воде и… вуаля!

— Значит, и тетя Марианна жива?

— Ну разумеется! — Велесов-старший укоризненно покачал головой, словно поражаясь этакой непонятливости. — Марианна Романовна находится в добром здравии и ждет вашей встречи с нетерпением.

Внимательным колючим взглядом он оглядел каждого из остолбеневших гостей по очереди, особенно задержавшись на Антоне, словно тот вызвал у него особый интерес.

— Ну-с, давайте знакомиться!

После беглого осмотра он принялся созерцать их лица заново, с придирчивой тщательностью, словно намеревался запечатлеть в памяти каждую черточку их внешности. Неторопливо, со знанием дела, он изучал гостей с таким профессиональным интересом, что это напоминало медосмотр призывников. Антон не удивился бы, если бы человек в халате внезапно попросил его высунуть язык.

Тот, однако, ничего такого не потребовал, а перейдя к иностранцу, сдвинул кустистые брови и неожиданно пригрозил тому пальцем.

— Рыжий? — спросил он таким тоном, словно подтверждался его худший прогноз.

— Совершенно точно, — пробормотал иностранец, опешив. — А в чем, собственно, дело?

— Ну, авось ничего, — произнес бородатый задумчиво, словно про себя. — Неужто рыжие нам не пригодятся? Обязательно сгодятся! Каждой твари по паре, как в ветхозаветные времена!

Закончив загадочный осмотр, он подмигнул.

— Ну-с, драгоценные мои, по хмурым лицам вижу, что в сердцах ваших поселилась грусть-тоска… А мы-то полагали, что попасть в наши подземные пенаты вы стремились безудержно… Неужто не рады?

Вопрос был с подвохом. Все осторожно промолчали, лишь один Уссольцев нервно кашлянул.

Антон даже восхитился, как ловко этот тип все перекрутил… Теперь выходило так, будто они сами напрашивались, чтобы их впустили, а сейчас строят из себя недовольных.

С другой стороны, никто же ни в одном глазу не представлял, что их тут ждет. В противном случае он бы, например, на эту станцию и не совался. Пусть бы и жалел об этом всю жизнь…

— Владимир Максимович! — вдруг сказала Надежда. — А зачем мы вам нужны?

Велесов-старший внимательно посмотрел на нее, наклонив голову, словно ожидая, что девушка закончит свою мысль. Убедившись,