– Нет, клянусь.

Я прикусила щеку. Его прикосновение не вызвало боли, и рана не саднила. Поглаживания его большого пальца были… приятными и вызывали мурашки.

Его грудь поднялась в глубоком вздохе, а потом он выпустил мою руку и шагнул назад.

– Я схожу к Квентину и остальным. Располагайся. Ты, должно быть, устала. Постарайся промыть рану.

– Хорошо.

Он встретился со мной взглядом, а я могла думать только о тех мгновениях в конюшне, когда он помог мне слезть с Сетти. Поцеловал бы он меня? Позволила бы я? Думаю, нам придется целоваться перед людьми.

– Отдыхай, Поппи.

Он ушел раньше, чем я смогла сформулировать ответ, и я должна бы этому радоваться. Но я…

Я не уверена, что рада.

Я подошла к диванчику, где лежал сверток с одеждой. В нем оказался сиреневый ночной халат и плотная темно-зеленая туника, которая наверняка пригодится.

Сняв ножны, я отодвинула полог возле кровати, и меня встретили мягкие меха и горы подушек.

– О боги, – прошептала я, бросив ножны на кровать.

В смежную, гораздо более холодную комнатку я отнесла только один кувшин с теплой водой. Опасаясь, что Кастил вернется и застанет меня раздетой, как можно быстрее вымылась, убедившись, что промыла рану чистой водой и мылом с ароматом мяты. Закончив, я надела мягкий халат и завязала пояс. Потом достала из сумки расческу, расплела косу и тщательно расчесала спутанные волосы, не сводя глаз с проема в гостиную.

Позже, уже под одеялом, я не думала о клане Мертвых Костей, о браке или о том, что случилось в крепости. Я даже не думала о том, каким предстанет Предел Спессы утром при свете солнца и как странно то, что Кастил так быстро вышел. Я лежала, думая о могилах из камней, о сожженных и обветшавших домах в Помпее и на полях между двумя городами. Если бы здесь была Тони, она бы решила, что тут по ночам бродят призраки.

Я поежилась и закрыла глаза. Как Вознесшимся позволили обрести такую власть, что они способны без посторонней помощи разрушать целые города?

Единственный ответ был очень горьким.

Лишь очень немногие подвергали сомнению утверждения Вознесшихся, да и я просто принимала то, что они говорили, никогда не задумываясь над возникавшими у меня подозрениями. Такое поведение выходило за рамки простого повиновения и вело к сознательному неведению.

Мне стало стыдно – еще один явный признак того, что во многих мелочах я была с ними заодно. Была спицей в колесе той самой системы, которая угнетала сотни тысяч людей, в том числе меня саму.

* * *

Наверное, ночью в камин подкинули дров, потому что мое тело окутывало приятное тепло. Даже не помню, чтобы в моей спальне в Масадонии было так уютно. С этой мыслью я начала потихоньку просыпаться.

Не хотелось покидать ни тепло кровати, ни насыщенный аромат темных специй и хвои. Я уютно устроилась на теплой, жесткой постели и довольно вздохнула.

Погодите.

Жесткая постель?

Это… это не имеет смысла. Постель была мягкой, такой, в которой утопаешь. А сейчас под моими щекой и рукой она стала теплой, жесткой и гладкой. И не только это, постель еще и обнимала мою талию, мое бедро…

Я открыла глаза. Крохотные пылинки парили в лучах утреннего солнца, проникающих сквозь дверь на террасу, расположенную напротив кровати. Полог кровати был отодвинут, а я точно не делала этого перед сном.

И я лежу не на постели, по крайней мере, не полностью. Под моей щекой не подушка, а грудь, которая размеренно поднималась и опускалась. Под моей рукой не потертая ткань одеяла, а живот. И меня обнимала не постель – на моей талии лежала тяжелая рука, а к бедру – голому бедру – прижималась мозолистая ладонь.

О боги, я использовала Кастила вместо подушки.

Судя по тому, что лежу на нем, я сама перебралась сюда во сне. Когда он вернулся в комнату? Разве сейчас это важно? Вовсе нет. Я начала осознавать все места, в каких соприкасаются наши тела.

Сейчас ситуация не имеет ничего общего с тем, как мы спали в обнимку на привалах. Теперь нет оправданий тому, что я свернулась на нем.

Я замерла, у меня перехватило дыхание. Мои груди прижимались к его боку. Он просунул бедро между моими, и мягкая оленья кожа его штанов угнездилась в моем очень интимном месте. Во сне мой халат разошелся ниже пояса, и между его ладонью и моей кожей ничего не было. Его рука накрыла мой бок, а кончики пальцев лежали на изгибе ягодицы.

Меня охватил приятный жар, глаза медленно закрылись. Я знаю, что не должна это чувствовать. Это безрассудно, глупо и очень опасно. Вместо того чтобы наслаждаться тем, как его тело прижимается к моему, мне следует подумать, как выбраться из его объятий, не разбудив его, но мой мозг работал в совершенно противоположном направлении. Как будто… я могу опять притвориться. Что все хорошо. Что это Хоук обнимает меня во сне, и это просто очередное утро, когда мы вот так просыпаемся. Он целовал и прикасался ко мне, наши тела сплелись, и все это потому, что мы влюблены. И собираемся пожениться лишь потому, что мы так хотим и нужны друг другу.

У меня опять сбилось дыхание и участился пульс. Горячие молнии затанцевали по моей коже и проникли в вены. Я представила, как его рука соскальзывает с моего бока назад и еще ниже. Его пальцы могли вызывать ощущения, о которых я раньше не подозревала, даже после чтения скандального дневника мисс Уиллы Колинс. Весь мой мир сосредоточился на воспоминаниях о том, как его пальцы пробегают по чувствительной коже на внутренней стороне моих бедер, а потом проскальзывают в меня. Внутри меня зародилось ноющее желание, а крохотная часть меня хотела, чтобы я никогда не испытала такое удовольствие от его рук. Ведь тогда я бы не желала этого сейчас, но то была лишь малая моя часть. Вся остальная не жалела о тех мощных и прекрасных ощущениях, ведь большую часть жизни удовольствие было для меня под запретом.

Но мне не следует думать об этом – о том, каково это было для него и для меня и какие чувства он вызывает у меня даже сейчас. В эти ранние утренние часы, когда я могла быть самой собой, я признаю, что мои чувства к нему выходят далеко за пределы физического влечения.

И неважно, что на самом деле я не должна желать ничего из этого. Мое тело не заботит, что правильно, а что нет. Я все равно трепещу от потребности.

Кастил пошевелился, и сердце в моей груди словно остановилось. Он спит, но… может ли он даже во сне чувствовать мое желание? Его рука крепче притянула меня, его бедро прижалось к верхней части моего. По мне прокатилась горячая волна. Внезапно даже разум предал меня. На меня хлынули образы и ощущения – коварные воспоминания о том, как он целует мою шею, скользит по ней и царапает острыми зубами, о взрыве боли, быстро превратившемся в мощное наслаждение. В моей крови запылал пожар, заполнивший все мои внутренности. В самом дальнем уголке разума я осознала, что это та самая скользкая дорожка, по которой я так боялась пойти во время нашего… соглашения. Делить постель. Притворяться… влюбленными. Прикасаться друг к другу и целовать. Притворяться…