Такое развитие событий позволяет говорить о наличии взаимного контроля среди «шотландских» чинов и двойной (или даже тройной) проверке поступавших из Хайленда сведений, инициированной властями и до, и после последнего мятежа якобитов 1745–1746 гг.[867]

В этой ситуации и генерал Уэйд, и генерал Блэнд (как и их менее известные и деятельные коллеги на посту командующего королевскими войсками в Шотландии) в споре по поводу путей и способов решения «Хайлендской проблемы» были вынуждены представлять свою службу в крае перед лицом правительства в Лондоне таким образом, чтобы, во-первых, активно претендовать на роль идеального управляющего мятежной гэльской окраиной, а во-вторых, постоянно и аргументированно убеждать министров в том, что предпринимаемые меры являются самыми необходимыми и перспективными.

Таким образом, исследуя особенности принятия решений по «Хайлендской проблеме» во время присутствия в Горной Стране «армии Камберленда», можно отметить, что в контексте тройного идейного конфликта по этому поводу правительство руководствовалось в большей мере рекомендациями военных. Однако, как и во времена Джорджа Уэйда, это обстоятельство было вызвано скорее тем, что генералы лучше отражали намерения и интересы самих властей в рамках хайлендской политики Лондона — весьма ограниченные в 1720–1730-е гг. и, напротив, очень масштабные в 1740–1750-е гг. с точки зрения прямого участия государства в «цивилизации» Горного Края (в особенности с помощью такого института, как королевская регулярная армия).

При этом следует помнить, что при всей самостоятельности командующих в отборе информации, поступавшей к ним от местных информаторов, генералы во многом руководствовались именно ею (по крайней мере как основой для дальнейших размышлений)[868]. Объясняется это тем, что по целому ряду вопросов они были попросту некомпетентны (в чем сам генерал Блэнд, например, признавался не раз, а генерал Уэйд, напомним, вообще следовал в составлении своего первого рапорта «о состоянии Хайленда» инструкциям, основанным на мемориале вождя), а в некоторых случаях не имели иной возможности перепроверить сведения, поступавшие к ним от отправленных в шотландские горы военных отрядов[869].

Чтобы понять, к каким результатам привели сформулированные, отобранные и утвержденные таким образом способы решения «Хайлендской проблемы», необходимо проанализировать конкретные мероприятия командующих королевскими войсками в Шотландии, связанные с широким привлечением местных агентов и информаторов, которые до окончательного исчезновения хайлендской угрозы к концу 1750-х гг. составляли основное практическое содержание хайлендской политики Лондона в этом вопросе: разоружение, амнистию, военное сотрудничество.

§ 2. Успешный командующий: способы «умиротворения» Хайленда

Искусство невозможного: разоружение в Хайленде

13 ноября 1715 г. для сторонников изгнанной династии Стюартов было днем совершенного разочарования: армия якобитов под началом бригадира Уильяма МакИнтоша из Борлама капитулировала под Престоном, в Англии, а основные силы якобитов под началом графа Мара так и не смогли добиться решительного исхода сражения в свою пользу в битве с королевской армией герцога Аргайла при Шериффмуре, в Шотландии[870]. Военная активность якобитов еще продолжалась какое-то время на севере Соединенного Королевства, однако к началу 1716 г. поражение восстания якобитов в 1715–1716 гг. основным участникам противостояния было уже очевидно[871].

Вместе с тем важный итог противостояния заключался в том, что если горцы бригадира МакИнтоша и некоторые изъявившие желание быть с ним английские джентльмены были пленены 13 ноября 1715 г., то армия графа Мара, по большей части также состоявшая из жителей Горной Страны, в тот день не была разгромлена, не сдалась врагу и не капитулировала — она растворилась в Хайленде, так что «палаши Стюартов» по-прежнему принадлежали своим ушедшим в горы владельцам[872].

Материальные потери армии графа Мара в битве при Шериффмуре составили 6 пушек и 1000 мушкетов, при том что сама армия якобитов в Шотландии накануне сражения насчитывала в своих рядах, по разным данным, до 12 000 человек и ее общие людские потери исчислялись в 232 человека (до 890 человек, по мнению некоторых исследователей)[873]. Даже при самом благоприятном для Лондона соотношении сил тревожный для правительства факт заключался в том, что как минимум около 11 000 активно нелояльных Короне горцев по-прежнему были организованы (клановой военной структурой и агентурными связями с двором Стюартов в изгнании) и вооружены. Анализ ситуации в дальнейшем покажет еще большее число «недовольных» в Горной Стране[874].

И именно в это время, в начале 1716 г., выходит первый акт о разоружении кланов Горной Шотландии[875]. Причины его появления ясны, удивление вызывает процесс его реализации. 27 февраля 1716 г. командование всеми королевскими войсками в Шотландии принимает от герцога Аргайла генерал Уильям Кэдогэн (получивший титул 1-го барона Ридинга как раз сразу после активного участия в подавлении якобитского мятежа 1715–1716 гг. в Шотландии и реализации акта о разоружении весной 1716 г.)[876]. На него же в соответствии с актом были возложены задачи разоружения кланов Горной Страны.

Разоружение беспокойного Хайленда в феврале-апреле 1716 г. стороннему наблюдателю представлялось предприятием чрезвычайно серьезным[877]. В конце марта 1716 г. с трех больших военных кораблей Короны на неприветливый, ревущий весенней мелодикой «волынок Стрэт-Дирна» берег Горной Шотландии спустили порох, пушки и мортиры, снаряды и пули, повозки, провизию и прочее военное имущество, призванное обеспечить собиравшуюся встать лагерем 3 апреля 1716 г. в Развене, в местности Баденох, армию командовавшего всеми королевскими войсками в Северной Британии Уильяма Кэдогэна[878].

Только вот воинство короля Георга I, призванное в Горную Страну на благо и мир всего королевства, едва ли превышало 3500 «красных мундиров», намеревавшихся между тем разоружить все 11000 проявивших в 1715–1716 гг. свой мятежный дух горцев[879]. Более того, военные отряды, снаряжавшиеся в лагерях командующего королевскими войсками в Шотландии в экспедиции по разоружению горцев, исчислялись в пределах 200–600 солдат и офицеров, между тем как один только клан МакДоналдов из Клэнрэнэлда выступил за Якова Стюарта в 1715–1716 гг. в составе 565 вооруженных по-прежнему клансменов[880].

Генерал Кэдогэн между тем, совершенно не смущаясь, видимо, указанными выше обстоятельствами, еще раньше выпустил приказ, распространенный через приходские церкви в Хайленде, требовавший от «мятежников» сдаться самим и сдать свое оружие в обмен на амнистию[881]. Разместившись в местности Блэйр Этолл, в замке мятежного герцога Этолла, затем в Развене, в местности Баденох, после — в Инвернессе, «столице» Горной Страны, командующий намеревался из этих своих резиденций контролировать соседние беспокойные области и, разумеется, процесс сдачи оружия горцами.

При этом разоружение хайлендеров генерал Уильям Кэдогэн уже через два месяца счел в основном завершенным и, переложив должностные обязанности на генерала Джозефа Сэбайна, 27 апреля 1716 г. благополучно отбыл в