— Торговый союз, — понимающе кивнул Светозар Иванович.

— Торговый союз — ерунда, по сравнению с геополитикой, — возразил директор. — У Громова развязаны руки, и он без труда подомнет под себя западные княжества и перекроет Западное ущелье.

— И южанам сейчас не до княжеств, — мрачно поддержал товарища Светозар. — Если они не привлекут магов, то потеряют город. Видел донесения наших агентов? На месте одного из загородных особняков полыхнул настоящий вулкан!

— Хочешь им помочь? — ядовито поинтересовался Яков Иванович. — Напомню, если ты забыл, что они хотели уничтожить нашу школу, а заодно и большую часть княжества.

— Как там Миша сказал? — историк проигнорировал риторический вопрос директора. — Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет?

— Именно, — кивнул Яков Иванович. — Кроме восточников. Полководцы Михаила, Братство и Серебряные не успокоятся, пока не выкорчуют всю Бездну. Думаю, восточники потеряют половину своей территории.

— Они на это не пойдут, — покачал головой Светозар. — Яков, видимо, это ты не понял, что произошло. Мишина команда идёт путем Чести, и они не будут отжимать у восточников города.

— Глупо, — пожал плечами Яков Иванович.

— По Чести! — возразил Светозар Иванович и, вскочив на ноги, принялся расхаживать по кабинету. — Катализатор, Претендент, Лидер, Человек Чести… Мне продолжить ассоциативный ряд?

— Ты знаешь мое отношение к сказкам про Императора, — поморщился Яков Иванович.

— Твоё право, — Светозар покачал головой. — Никто не может тебе запретить быть Магом-фанатиком.

— Снова цитируешь этого мальчишку? — поморщился директор.

— А ведь так и есть, — Светозар повернулся на каблуках и ткнул указательным пальцем в Якова Ивановича. — Он прав. До чего мы скатились? Используем детей в своих комбинациях! Человечество? Лично я плевать хотел на человечество! Меня интересует только магия, история и поиск ответа на вопрос — с какой целью мы появились в этом мире!

— Миру не нужен великий Кормчий, — пробормотал Яков Иванович себе под нос. — Знаешь, чувствую себя так, будто всю жизнь посвятил чему-то важному, и только сейчас понял, что это, по сути, пыль.

— Пыль и есть, — махнул рукой историк. — Этот мир — песочница! Одна из страниц! И мы, вместо того, чтобы заглянуть за его пределы, строим песочные замки! В то время, как обычный форточник походя вырывается из этой… клетки.

— Знаешь, — Яков Иванович перевел взгляд на темно-зеленую бутыль, стоящую на столе. — он оставил мне Восточную ночь.

— Яд архимагов? — усмехнулся Светозар. — Та самая бутыль, которую он отобрал у Ольги?

— Она, — директор с легкостью сорвал пробку. — Говорят, что Маг, сумевший побороть сладость иллюзии, возьмет сразу же несколько рангов.

— Врут, — отмахнулся Светозар.

— А я, пожалуй, риску, — в глазах директора мелькнул фанатичный блеск. — Вдруг ответ… за порогом? Тебе налить?

— Шутишь? — Светозар посмотрел на Якова Ивановича как на сумасшедшего.

— Ну как знаешь, — директор дернул щекой и взял в руку бокал.

Он мог многое рассказать своему старому другу — и о задании стелы, и о том, через что ему пришлось пройти, чтобы получить доступ Младшего Администратора, и про видение…

Он всю жизнь думал, что идет по верному пути, но оказалось, что маг, которого показала стела… не он.

Маг, Диадема и неясная серая фигура, так похожая на Михаила.

Всю свою жизнь Яков Иванович ждал этого момента. Момента, когда очередной форточник найдет и вручит ему Диадему Императора.

И он только сейчас понял, что в его видении не Михаил отдавал диадему, а Маг Михаилу.

И это значило только одно — всё, что он делал, было зря.

Пожалуй, этим он мог поделиться только со Светозаром, ведь историк был единственным, кто мог его понять.

Но Яков Иванович не стал ничего говорить своему другу.

Вместо этого он наполнил бокал душистым вином и вдохнул приятный запах костра и специй.

— Ты, Яков, всё-таки эгоист, — голос Светозара и протянутый кубок вырвали директора из тревожных мыслей. — А ещё друг называется.

Яков Иванович молча улыбнулся и налил вина в подставленный бокал — говорить мешал стоящий в горле ком.

— За истину! — подозрительно хриплым голосом произнес Светозар, поднимая свой кубок.

— За Волю! — с трудом проглотив комок в горле, отозвался Яков Иванович.

Мир отчего-то слегка расплывался, а по щеке пробежало что-то мокрое и щекотное.

Яков Иванович вдохнул умопомрачительный аромат напитка и взглянул напоследок на своего товарища.

На лице Светозара блуждала невеселая улыбка, но в глазах плескалась решимость идти до конца.

Директор посмотрел другу в глаза, поднял свой кубок и добавил.

— И за дружбу.

Жемчужная комната. Михаил

Оставшееся время:11:11

11:11 — к счастью. Наверное…

А вообще хорошо, что вышло с запасом. Терпеть не могу делать всё в последний момент.

Особенно вымораживают американские блокбастеры, где главный герой спасает школу/город/страну/планету/человечество за одну секунду до взрыва.

Правда, что здесь делать эти одиннадцать часов я не представлял.

Я висел в жемчужном ничто и чувствовал, как мимо пролетают сотни разнообразных миров, а сквозь меня проносятся тысячи чужих мыслей и образов.

Слышал голоса своих предков, чувствовал их гордость и радость.

А ещё я ощущал, как где-то рядом со скрипом крутились неповоротливые шестеренки судьбы.

Все артефакты, которые были у меня с собой, все накопители и зелья стремительно… разряжались.

И я даже знал, почему.

Ворон ощущался как пятно Тьмы, вцепившееся мне в плечо. И, что хуже всего, оковы, выкованные дядюшкой Лукой, так же стремительно истончались.

Ворон ехал в новый дивный мир… зайцем.

Наверное, нужно было что-то делать, но всё, что я мог сейчас — наблюдать.

В какой момент закончилась свистопляска миров я не заметил — был слишком сильно занят тем, что высматривал в этой веренице свою Рив.

Вот я без устали вглядываюсь в проносящиеся мимо миры, а вот я уже вишу в жемчужном ничто.

Долги розданы, основа заложена, и теперь можно двигаться дальше.

Но в груди разрастается одиночество — точь-в-точь, как по возвращению домой из летнего лагеря…

Спасает лишь молчаливая поддержка рода и стоящий перед глазами образ Рив.

Но углубиться в такую приятную мысль я не успел. Что-то неуловимо изменилось, под ногами появилась… земля, а передо мной вспыхнула долгожданная надпись: