Шрифт:
Закладка:
Лестница, уходящая вниз, в туман, из которого каменными столпами поднимаются статуи. Так, они ведь были впереди, а теперь, получается, позади. То есть нет, они уже добрались до храма. А теперь, выходит, еще выше поднялись?
— Полагаю, там, где и нужно, — Яр не отпустил. — Только остальные потерялись.
— И… что делать?
— Идти. Вперед.
— А…
— Искать кого-то там — дело напрочь бессмысленное. Да и туман этот на нервы действует. Может опять раскидать, — повторил он спокойно. И Летиция поверила. А еще обрадовалась, что не одна. Одна она бы точно заблудилась.
Потерялась.
Сошла бы с ума от плача призраков.
— Она звала вас. И стало быть, позаботится, чтобы дошли. Здесь уже как-то все… иначе воспринимается, что ли? Думаю, здесь уже её земли… или это не земли. Ну, ты поняла. А стало быть, на месте и встретимся.
Звучало достаточно… оптимистично.
— С-спасибо.
— За что?
— Что не бросил, — она все же высвободилась.
— Так… не буду врать, что я старался. Получилось так. Может, за руку держал, вот и вынесло.
А мог бы соврать что-нибудь этакое, подходящее случаю… вот тот, за кого Летиция вполне серьезно собиралась замуж выйти, непременно соврал бы.
— Погоди, — она остановилась.
И Яр нахмурился.
— Плохо?
Хорошего мало.
— Лестница, — пояснила Летиция. — Я… не привыкла подниматься по таким. Отдышусь немного и…
И махнула рукой. А призраки снова закружили, зашептались.
— Кстати, про замуж я вполне серьезно.
Яр стоял рядом. И… и вовсе не глупо смотрится он в этом наряде. Кто бы другой… нет, не получается представить даже отца, не говоря уже… а он вполне. Будто всю жизнь носил такие вот короткие рубашки с накрученными поверху полотенцами.
— Почему?
— Почему серьезно? Потому что придется. Если чернокнижник уехал, то там все в себя пришли. Стало быть, хватились. Древояр, коль в своем уме, не допустит смуты, но наслушаюсь я… изрядно.
Он поежился.
— Государь то… государь это… государь должен думать о благе державы. Вот и скажу, что подумал. Давно женить хотели. Я вот и согласился. Заодно, глядишь, и примолкнут.
Резоны были так себе. Летиция предпочла бы услышать о любви. Скажем, что он увидел её и влюбился. С первого взгляда. И до последнего вздоха. Ну или что-нибудь еще, но обязательно романтичное.
Мог бы и придумать.
— А если жениться, то на ком? Из своих не выбрать. Там за каждою невестой родня стоит. Перегрызутся, а то еще и девок перетравят. Остаются соседи. Ты вот… сестра твоя… но как-то, уж извини, страшновато. От неё ведь даже в посмертии не спрячешься. Нет уж…
Он потряс головой.
— Брунгильда? Женщина, конечно, видная. Но как-то я её… опасаюсь, что ли?
— А меня нет?
— У тебя секиры нету.
Звучало вполне себе разумно.
— А…
— Во-первых, кто её знает, где эту степнячку демоны носят. Во-вторых… хрупкая она какая-то. Нежная. Сожрут наши и не заметят. Нет уж. Мне ты нравишься.
И сказано это было искренне.
В душе потеплело.
Хотя, конечно, это ведь невсерьез. Не может быть, чтобы всерьез. И Летиция спокойно переступила через чьи-то кости, про себя отметив, что начала относится к костям иначе. Как-то… сдержанней, что ли. Они и раньше не особо волновали, а теперь вот и от духа, что попытался подняться из останков, она отмахнулась с легкостью.
Умер?
Веди себя прилично, а не приставай к малознакомым некромантам. Особенно, когда те о делах серьезных думают. А что может быть серьезнее личной жизни?
Но Яр определенно не всерьез.
Если бы всерьез, то было бы предложение, переданное с послом. Конкретное, а не один лишь портрет с кем-то пучеглазым и круглолицым, пугающим этой самой чрезмерной круглолицестью. А потом дары, как принято… даже Ричард вон прислал. А этот?
Экономит?
— Я твоей сестре не слишком нравлюсь.
Она все-таки остановилась и оглянулась. Лестница уходила куда-то вниз или даже вглубь тумана, который колыхался над нею сизым облаком.
Неуютненько. И назад совершенно не хочется.
— Открою тебе секрет, — Яр почесал шею. — Я ей тоже не слишком нравлюсь. Вообще, будь моя воля, оставил бы трон ей, и пусть бы сама маялась с Думой. Или Дума с нею. Хотя… было бы взаимно.
— А ты?
— А я бы… я бы отправился в неизведанные земли. Покорять.
— Знаешь, — Летиция не без труда отвела взгляд от тумана. — По-моему, ты уже там. В смысле на неизведанных землях. Покорить осталось.
— Это да… ну что, идем, что ли?
— Куда?
— Ну… я не особо-то умный, в отличие от Славки, но мне кажется, что это неспроста.
Он указал куда-то. И Летиция не сразу поняла, куда именно. Еще подумала, откуда здесь снег? А потом сообразила, что это не снег вовсе, а лепестки. Белоснежные. Они кружились в воздухе, сплетаясь узорами, а потом взяли и сложились дорожкою.
И вправду…
— Ты на самом деле подумай, — Яр снова взял за руку. — Что? Мало ли… вдруг да потеряюсь. Или на подвиги потянет. Ты тогда покрепче держи.
Летиция вздохнула.
Но…
Почему бы и нет? И ведь во многом он прав. Замуж выходить все равно придется. Или в монастырь. Она еще не решила, где лучше. Наверное, нигде. Но с замужем сложнее. Даже если чудо свершиться, и они вернутся домой. То… то что их ждет?
Ничего хорошего.
Это… это не видения чудесные, где все-то хорошо. Это правда жизни. А значит, или замуж, или в монастырь.
Белые лепестки печально опадали.
…и ведь не сбежишь.
Или… из монастыря проще?
Проклятье, о чем она вообще думает?
— Я тебя не обижу… честно… содержание назначу. Еще и бояре кланяться будут. Соболями там, медами, жемчугами и золотом, чтобы ты на меня положительно повлияла.
— Положительно — это как?
— Ну, это зависит от того, кто конкретно кланяется. Нет, интриговать тоже станут, не без этого. Но привыкнешь…
Летиция слушала это бормотание и… и оно её не раздражало.
Совершенно.
Вопрос, достаточно ли этого, чтобы брак удался?
Глава 40 Где происходит всего и понемногу
«И женщины — суть создания лукавые. Ни слова-то не скажут они прямо, но будут вздыхать, краснеть и играть смущение. Столь же искренне играют они любовь во всем её многообразии, от робости до пылкое страсти. И воистину скажу вам так, что нет актрисы лучше, нежели женщина, желающая получить мужчину»
«Откровение о женщинах, писаное монахом-схимником на закате лет его»
Артан оказался… где?
Он помнил туман. И сизую муть. И все остальное тоже. И коридор
