вниз по долине. Но его смерть в момент победы разрушила единственную связь, объединявшую горцев, и за несколько недель их войско, наводившее страх на низменность, растаяло. На следующее лето Мэккею удалось построить в самом центре недовольной области сильный форт Вильгельма III, а предложенные им деньги и помилование привели к подчинению кланов. Сэр Джон Дэлримпл, глава учреждения, в руках которого в это время находилось управление Шотландией, надеялся, что отказ от присяги на подданство послужит основанием для истребительной войны, которая навсегда избавит Шотландию от страха перед горцами.

Ожидая отказа, он отдал беспощадно суровые приказания. «Ваши войска, писал он командовавшему офицеру, подвергнут полному опустошению области Докэбер, Локиэл, Кепнок, Гленгарри и Гленко. У Вас будут достаточно широкие полномочия. Я надеюсь, что солдаты не будут обременять правительство пленными». Но его надежды были разрушены той поспешностью, с которой кланы приняли предложение правительства. Все подчинились своевременно, кроме Макдональдов из Гленко, из гордости промедливших с принятием присяги на шесть дней после назначенного воззванием срока. Обманувшись в надеждах на общее истребление, Далримпл жадно ухватился за предоставленный Макдональдами предлог и указ Вильгельма III об «истреблении этого разбой ни чьего рода», получив одобрение короля. «Дело должно быть сделано внезапно и втайне», писал Далримпл полковнику Гамильтону, поручая ему исполнение указа. Войска были набраны из Кэмпбеллов, смертельных врагов клана Гленко, и двенадцать дней они мирно простояли среди Макдональдов, пока не исчезло всякое подозрение. Потом на рассвете они напали на своих хозяев, и через несколько минут 30 горцев легли мертвыми на снегу. Прочие под прикрытием бури бежали в горы и большей частью погибли там от холода и голода. «Я жалею только о том, — сказал Дэлримпл, получив известие об уничтожении горцев, — что некоторые убежали». Впоследствии это кровопролитие возбудило сильное негодование, но тогда о нем, кроме Дэлримпла, знали немногие.

Примирение горных областей дало возможность спокойно продолжать преобразовательную работу в Эдинбурге. Приняв «Просьбу о праве», отвергавшую епископство, Вильгельм III, в сущности, восстановил пресвитерианскую церковь, а это сопровождалось возвратом пресвитерианскому вероисповеданию роли мерила веры и проведением закона, отменявшего патронат мирян. Зато Шотландский парламент упорно отклонял предложенный королем «Закон о терпимости»; но и король стоял на своем. Пока он царствует, заявил Вильгельм III в своих знаменательных словах, никто не будет преследуем за веру. «Мы никогда не допустим, чтобы насилие содействовало успеху истинной веры, и мы не намерены превращать нашу власть в орудие необузданных страстей какой-либо партии».

Яков II и Людовик XIV надеялись помешать успехам Вильгельма III не в Шотландии, а в Ирландии. В середине своего царствования Яков II больше всего заботился о том, чтобы не допустить преследования единоверцев-католиков кем-либо из своих преемников-протестантов. Поэтому, если верить утверждению французского посла, он решил поставить Ирландию в положение настолько независимое, чтобы она могла служить прибежищем для его католических подданных. С этой целью Яков II отнял наместничество у лорда Кларендона и передал его католику графу Тирконнелу, пожалованному в герцоги. Новый правитель энергично принялся за дело. Все англичане были лишены должностей. Все судьи, члены Тайного совета, мэры должны были быть католиками и ирландцами. Ирландская армия, доведенная до 50 тысяч человек и очищенная от солдат-протестантов, была вверена католическим офицерам. За несколько месяцев преобладание англичан было уничтожено, а их жизнь и имущество отданы во власть туземцев, со времени О. Кромвеля находившихся в угнетении. Бегство короля и вызванное этим среди туземцев брожение распространили страх по всему острову. Ожидали нового избиения англичан, и 1500 протестантских семей, главным образом с юга, в страхе бежали за море. С другой стороны, протестанты севера собрались в Эннискиллене и Лондондерри и приготовились к обороне. Однако взрыв на два месяца был задержан интригами Тирконнела с правительством Вильгельма III. Но Тирконнел просто старался выиграть время, а на самом деле приглашал Якова II вернуться в Ирландию, и когда он узнал о предстоящем прибытии короля с офицерами, военными запасами и субсидией, данной французским королем, то сбросил с себя маску. Над Дублинским замком был поднят флаг с вышитыми на нем словами: «Теперь или никогда». Этот сигнал призвал всех католиков к оружию. Разъяренные туземцы набросились на добычу, оставленную англичанами, и за несколько недель произвели такое опустошение, что, по словам французского посла, понадобились бы годы для его восполнения.

Между тем Яков II отплыл из Франции в Кипсэл. Он намеревался произвести вторжение в Англию с теми 50 тысячами человек, которые должны были находиться в распоряжении Тирконнелла; но его надежды были расстроены начавшейся племенной борьбой. Для Тирконнела и ирландских вождей планы короля были очень некстати. Они хотели, чтобы Ирландия принадлежала ирландцам, и первым их делом было изгнание англичан, еще державшихся в Ольстере. Поэтому половина армии Тирконнела была послана против Лондондерри, где масса беглецов нашла убежище за слабыми, с несколькими старыми пушками и не прикрытыми даже рвом, стенами; но их слабость восполнялась отчаянной храбростью защищавшихся за ними 7 тысяч англичан. Их вылазки были такими яростными, а отражение приступов — таким сокрушительным, что наконец генерал Якова II Гамильтон перешел от осады к блокаде. Протестанты умирали на улицах от голода или тифа, но лозунгом города все еще были слова «без сдачи». Осада продолжалась уже 105 дней, и в Лондондерри оставалось припасов всего на два дня, когда 28 июля один английский корабль прорвал преграждавшую реку цепь, и осаждавшие угрюмо отступили. Их отступление превратилось в бегство, когда жители Эннискиллена, переправившись через болото, напали при Ньютаун-Бетлере на вдвое превосходившее их численностью ирландское войско и погнали перед собой его пехоту и конницу.

Паника скоро охватила все войско Гамильтона, и побежденные солдаты отступили к Дублину, где нашли Якова II в полной власти им же созванного и разъяренного парламента, который состоял исключительно из ирландцев и католиков, стремившихся единственно к отмене многократных конфискаций, предоставивших земли английским поселенцам, и к возвращению Ирландии ирландцам. «Закон о поселении», служивший основой всех владельческих прав, вопреки желанию короля был немедленно отменен. Обширнейший из когда-либо виданных миром биллей об опале охватил 3 тысячи именитых и состоятельных протестантов. Несмотря на обещание Яковом II религиозной свободы, протестантские священники были изгнаны из своих приходов, а профессора и студенты — из коллегии святой Троицы; французский посол, граф Аво, решился даже предложить, в случае, если при высадке англичан протестанты, как того ожидали, поднимут восстание, ответить на него общим избиением протестантов, еще проживавших в подчиненных Якову II областях. К чести короля, он с ужасом отверг это предложение. «Я не могу быть настолько жесток, — сказал он, — чтобы перерезать им