— Много, — проворчал Туа-Бун.

— Впервые за много лет объединились, да?

— Да-да, — продолжал Лучший Воитель, — может, послушаем уже этого маленького мягкотелого? Мне интересно!

— Можно, можно. То-Биус?

Без лишних деталей, без ненужных событий маг рассказал черепахам о том, куда его завела судьба, о том, с чем он столкнулся в глубинах подгорной тьмы, рассказал о заброшенном объекте, где, вероятно, создавалось бестиогическое оружие. Те же биоморфы, например.

— …и в связи с этим я хочу попытаться задать вам вопрос: что такое Солнце Глубин?

Панцирные гиганты смотрели на него, преисполненные вселенского спокойствие. Прожив так долго, они потеряли способность действовать импульсивно, быстрее скалы стали бы нервничать, чем Лучшие города Корс. И всё же чуткий волшебник, как ему показалось, ощутил изменение в их настрое.

— Понятно, — сказал он, невзначай постукивая себя по губам. — Позвольте я выдвину предположение. Когда-то очень давно эти земли не были диким лесом. Когда-то очень давно здесь была… страна? Развитая страна, верно? Наука и магия, высокие технологии, обширные владения. И вы помните эту страну. Вы, вечные, всё помните. Но об этом вам запрещено говорить, верно? Джассар Ансафарус наложил печать молчания на ваши ус… рты. Сам владыка мира, верно? Значит, он знал об этой стране, как и вы. Но вот что странно, в истории мира нет ни единого упоминания ни о какой великой стране на западной части континента. А Дикая земля, или Великая Пуща, как вы её зовёте, всегда была такой. Руины есть, заброшенные, до сих пор не рухнувшие постройки есть, но страны нет. Так не бывает.

Они молчали. Смотрели на него из глубин древности, пряча в своей памяти ответы на вопросы, способные перевернуть целое мироздание. И молчали. Только сам Тобиус не до конца был уверен, рад он их молчанию, или огорчён им? Ведь есть такие тайны, знание которых и хребет может переломить. А он кто, всего лишь молодой выскочка с горящими глазами, на что ему знание о такого масштаба древнем секрете?

Любопытство как рассвирепевший хорь вырывалась из цепких рук самоубеждения, раздирая их в кровь, но руки оказались сильнее и жажде знаний пришлось на время утихомириться.

— Ладно, что ж. Нельзя получить всего, что хочется, верно? С вашего позволения вернусь к занятиям.

— Мы рады, что ты смог вернуться живым и невредимым, То-Биус, — молвил Ду-Гэмон неспешно.

— А я рад, что вернулся. Спасибо за возможность, помочь им.

С того дня человек полностью посвящал себя двум лишь вещам, — обучению и магической практике. Всё время делилось между медитациями и опытами с теми веществами, что он смог получить в течение своего последнего похода.

Тобиус являлся вполне способным зельеварителем и алхимиком, но в биоалхимии был слабоват и оттого не вполне смог понять, чем являлся мутаген. Не помогли никакие чары, а для полномасштабной серии лабораторных опытом не было ни правильной лаборатории, ни исчерпывающих знаний по дисциплине. Одно лишь было точно, — эта дрянь вступала во взаимодействие с любой живой органикой, растительной ли, животной ли. Опыты на свежей мертвечине показали, что мутаген довольно быстро распознаёт отсутствие признаков жизни, даже если животное было умерщвлено недавно и большая часть клеток организма всё ещё сохраняла витальные признаки. Тщательно записывая свои куцые наблюдения, волшебник думал, что более опытные маги из Академии Ривена наверняка смогли бы выведать о мутагене на порядки больше информации… однако мысль о передаче образцов в их руки отчего-то испугала Тобиуса. Эта зловонная жидкость, прозрачная и чистая как слеза младенца внушала ему вполне осознанный страх. Чем бы она ни являлась, её разрушительный потенциал должен был быть похоронен в этой проклятой богом земле и никогда больше не проявляться на лике мира.

Кроме того, волшебник постоянно и старательно листал свою книгу заклинаний, обновляя воспоминания о тех плетениях, которыми он владел, но давно не пользовался, а также о тех, которые некогда внёс в книгу, но руки так и не дошли. Не окажись в его арсенале Кислотного Жала, скучного, маломощного, кто знает, как пошли бы дела в пещерах. Единственное преимущество серого мага надо всеми остальными — более широкий выбор заклинаний, и от преимущества сего отказываться было непростительно глупо.

Между усиленной магической практикой и медитацией Тобиус возвращался к собственным наработкам. Он накрепко утвердился в мысли, что ему требовались заклинания, эффективно уничтожавшие живую плоть, да и вообще любую материю. Даже более эффективно, чем Расщепление с его узкой направленностью луча. Так что к сонму незавершённых сырых наработок прибавилась ещё парочка абстракций на будущее.

Снаружи башни царила последняя треть лета, выдавшегося жарким, на берегах огромного озера зеленел лес, тела гигантских речных угрей сверкали в лучистых алмазных брызгах, когда очередной охотник забирался рыбе в пасть и доводил её до изнурения, прежде чем убить, — Тобиуса до сих пор в дрожь бросало от тестудинской водной охоты, а через время он узнал, что именно сам Лучший Добытчик Ри-Дакор придумал этот метод, — трели птиц разносились под ласковым небом, а Тобиус всё занимался. Вероятно, что события в пещерах задели его сильнее ожидаемого, что смерть одного малознакомого тестудина оставила более значимый отпечаток, и серый маг полностью погружал свой разум в заботы насущные, чтобы меньше вспоминать.

Так прошёл месяц юл и больше половины агостара, когда вдруг рив попросил До-Рея о встрече с Ду-Гэмоном. Просьбу удовлетворили быстро, всего через несколько часов волшебник был сопровождён к тому месту за Основой, где Лучший Направляющий любил рыбачить.

Часть 2, фрагмент 12

— Как твои успехи, То-Биус? — спросил гигант, поглядывая одним из своих невероятных бирюзовых глаз. — Есть ли… хм… прогресс?

— Стою на месте. Зато твёрдо и уверенно.

— И то благо, да?

Волшебник прочистил горло, предпочтя не обратить внимания на последний вопрос.

— Я хотел бы… о боже, будто за скамью ученическую возвращаюсь. Я хотел бы отпроситься!

— Отпроситься, да? — как будто заинтересовался тестудин.

— Да. Я хочу вновь спуститься по реке, но на этот раз дальше. Один знакомый говорил, что там живёт некий древолазный народ. Мне право казалось, что это намного ближе, но видать, он просто далеко и быстро путешествовал.

— Хм-м. — Длинный коготь описал в воздухе изящную восьмёрку раз, другой,