Шрифт:
Закладка:
— Она старается соответствовать моим требованиям, — Эрик давит в себе раздраженную гримасу, — это непросто.
— Вот! — пальчик Мадины торжествующе взлетает к небесам, — она тебе соответствует, ты её щадишь. Зачем сменили танцовщицу? Предыдущая была потрясающей. У тебя с ней была такая бешеная химия — я боялась, что мы взорвемся во время съемок. А сейчас ты, прости, совершенно не горишь. не понимаю, как мне тебя снимать сейчас.
— Предыдущую танцовщицу убрали по причине нашего личного с ней конфликта, — Эрик не смотрит на Мадину, смотрит на уборщицу, которая в углу зала что-то отскребает от пола, — хочешь потребовать, чтоб я её вернул?
Слишком просто он себе проигрывает. Он не должен искать встречи с Настей. А он ищет. Хоть по самому дурацкому поводу. Хоть и знает, что самое верное, что она может сделать при виде него сейчас — перейти на ту сторону дороги.
— Нет, — досада от отказа Мадины — слишком красноречивое свидетельство тому, что то, что он в себе подавил — совсем не побеждено. Он хотел бы чтобы повод появился.
Но в этом случае — разве возможно будет вернуться и не оказаться вновь искушенным? Как ему захотеть снова за неё сразиться, хоть и без шансов на победу?
Никак.
И все же ему досадно, что «приказа» от Мадины не поступило.
— Я все-таки ищу твоей дружбы, Эрик, — спокойно добавляет Мадина после короткой паузы, — поэтому я не буду ничего от тебя требовать. Я дам тебе отпуск. Неделя-две. Не знаю, что там у вас происходит с той девочкой, но вам точно нужно время разобраться с этим. Ты можешь с ней помириться, а можешь уйти в загул и я не буду тебя от этого отвлекать. Но через две недели ты должен быть собой. Змеем, который меня так вдохновляет. А не тем зомби, что говорит со мной сейчас.
— По контракту ты мне платишь за каждый день простоя, — напоминает Эрик мстительно, вставая, — то есть пить эти четырнадцать дней я буду на твои деньги.
— Ну, если ты восстановишься и будешь в нужной кондиции к номеру — значит оно того стоит, — девушка безмятежно пожимает плечиками.
Из зала Эрик выходит на взводе. Честно говоря, он хотел уже закрыть этот контракт, улететь домой и забыть — о танцах, о Насте на пару лет. А может и до конца жизни. Как пойдет. Может он еще войдет в темп работы семейной винодельни и больше никогда не станут проситься на паркет ноги…
И вот надо же — звезда взбрыкнула и он встрянет тут не на неделю, как рассчитывал, а на все три.
Оптимистом Эрик не был. Он примерно отдавал себе отчет в масштабах того, что прорвалось наружу и было замечено Мадиной. И неделей это не лечилось. Для этого и жизни было маловато, но все-таки стоило двигаться дальше. Хоть и не было понятно, как именно.
Где-то там сейчас его бывший лучший друг снимает одежду с глубочайшего безумия всей жизни Эрика Лусито. Целует её, ласкает, присваивает.
И вот как все это выбросить из головы за две недели? Никаких запасов вина точно не хватит. Но попробовать все-таки стоит.
Эмиль не прессует службы охраны арт-центра. Зачем создавать людям лишний стресс? Есть пути решения проблемы гораздо проще. Эмиль сидит на каменном парапете неподалеку от входа, уткнувшись в телефон. Видит Леру, пролетающую мимо, она ему кивает — но не останавливается. Их последний разговор был более чем исчерпывающим, она вряд ли решит, что Эмиль может ждать её.
Что ж, отлично. Значит и Змей не за горами.
И вправду не задерживается.
Рожа недовольная, осунувшаяся, Змей похож на зомбака. Он как-то снимался в короткометражке, изображал там одержимого танцами живого мертвеца. Вот сейчас он мог повторить тот дебют и здорово бы сэкономил режиссеру на гримерах. И где тот улыбчивый мудак, что селфится для инсты с какими-то курицами? И где те курицы? Стоило все-таки поспорить с Мышкой, что этот придурок с ними даже не выпил, не то что не переспал. Хотя, это, конечно, не доказуемо. Но Эмиль почему-то в этом железобетонно уверен. Если что-то и влияет на потенцию этого озабоченного придурка, так это что ему не дает одна конкретная, им вожделенная женщина. А Мышка ею была, чтобы этот идиот из себя не строил.
Змей точно видит Эмиля, но быстрым шагом пролетает мимо, будто и не заметил. Ладно.
Эмиль отматывает закончившийся ролик на середину и утыкается в него снова.
Да неужто ты не вернешься, Змей? Неужели твой гонор не рванет? Ты же так картинно её бросал, почти вышвыривал.
Тому, кто знает тебя восемь лет было более чем странно такое поведение.
Юная мышка — совершенная прелесть. Сейчас она набралась крепости, серьезности, силы чувств, а тогда… Легкая как огненный вихрь, эмоциональная и страстная…
Ничего удивительного, что она врезалась в память. Эмиль и сейчас-то засмотрел этот ролик до дыр. Даже снятый непроффесионально он производит неизгладимое впечатление.
— Нет, ну какого дьявола, Брух! — рычат над головой.
Эмиль не торопится, останавливает ролик, поднимает взгляд. Кажется, от его спокойствия Змей начинает выкипать еще больше. Ничего.
— О, привет, дружище, — Эмиль растягивает губы в улыбке, — давно тут? А то я тебя так сразу и не заметил.
— На кой ты приперся?
Эрика спасают его глаза. Если бы в них не плескалась такая тревога, Эмиль просто бы занялся тем, чем хотел заняться все эти дни — пересчитал бы этому ублюдку кости. По одной за каждую слезинку Мышки.
— А что мне мешает здесь находиться?
Как же все-таки смешно наблюдать, за пригорающим Змеем. И ведь он сам раздул для себя все эти угли.
Эрик сгребает Эмиля за грудки, резко встряхивая.
— Ты. Должен. Быть. С ней! — рычит он, — утешать, успокаивать, любить. Любую свободную минутку, каждый день. Разве не этого ты хотел? Разве не для этого я её тебе отдал? Что, сдулись твои серьезные намеренья? Так может мне попробовать вернуться?
— А ты думаешь, она позволит тебе вернуться?
Один удар иногда стоит десятка слабых. Если бы их разговор был спаррингом, Эрик сейчас повис бы на канатах. Но еще не в нокауте.
Змей набирает воздуха для новой яростной тирады.
— Она уехала, — озвучивает Эмиль, — совсем уехала, сменила номер и не настроена поддерживать со мной связь.
Вот он — нокаут. Этого Эрик не ожидал. Даже отступает на шажок. Недоверчиво покачивает головой.
— Она не могла. Не должна была. Ты ведь оставался с ней. К тебе она так хотела!
Эмиль просто сует Змею под нос телефон с открытой, самой последней её СМС-кой. Змей её не заслуживает. Ничего из того, что Настя там пишет о нем. Но что поделать, если никак больше до Эрика необходимую мысль не донесешь.
И все что там есть… Каждое гребанное слово от начала и до конца Эмиль уже замылил в голове до навязчивого звона. Может цитировать по памяти, если телефон вдруг разлетится вдребезги об асфальт. Как тот старый, который Эмиль и расхерачил, как только прочитал самое последнее слово с послании мышки.
