— То есть она теперь у тебя на содержании? — задаю самый последний вопрос, от которого сводит челюсть. Нарочно откладывал его до последнего. Почему? Зачем? Я же и так все про нее знаю, и если этот хер с горы скажет «да» — ничего принципиально не изменится.

— Она взяла мои деньги, если тебя это интересует. Ну а я не стал сопротивляться, когда Викуля захотела «отблагодарить». Сам понимаешь — мужские слабо…

Я не даю ему закончить — протягиваю руку, хватаю за грудки одной рукой, а кулаком другой просто тараню его нос. До приятного хруста, который словно живительный бальзам льется на мое изнасилованное им терпение. И тут же, пока баран словил болевой шок и даже не орет, и не сопротивляется, бью еще раз — теперь уже под челюсть, от чего его башка заваливается назад, словно у соломенной куклы.

— Бля-я-я-я-я-я — стонет Егор. — Су-у-у-у-ука…

Отпускаю его и позволяю себе еще минуту наслаждения тем, как он рассеянно машет руками около лица, пытаясь понять, куда делся его нос. Эту задачку ему без опытного лицевого хирурга ни хрена не решить. И что-то мне подсказывает, что в ближайшее время он точно не побежит к Вике выставлять счета за свои финансовые услуги.

Но когда выхожу из клуба — первым делом набираю водителя. Из больницы он отвозил Викторию домой. Максим отвечает мгновенное, как и любой исполнительный работник.

— Ты помнишь, куда отвозил Викторию?

— Да, Алексей Эдуардович. На Вокзальную, двадцать, корпус три.

Блядь.

Есть две вещи, которые я знаю о Вике. Вещь первая — она всегда была себе на уме, даже когда мы были вместе и я думал, что отхватил настоящее сокровище в женском обличии.

А вторая — она никогда не стала бы по доброй воле жить в жопе мира.

Глава сорок вторая: Вика

Прага — это очень и очень ответственно!

Я стою перед гардеробом, разглядывая весь свой не маленький арсенал одежды, прикидывая, что нужно взять с собой. Что вообще берут на такие мероприятия? Коктейльные платья или строгие костюмы? Или это что-то вроде «тусовки для своих», на которую можно прийти в кедах и свободном костюме? Ну, многие миллионеры, судя по фото в социальных сетях, именно так и ходят. А я чем я не Цукерберг?

Достаю сразу несколько шелковых платьев, прикладываю их к себе и долго рассматриваю свое отражение. Хорошо и в красном с открытыми плечами, и в светло-голубом, с верхом-утяжкой, который выгодно подчеркивает природную форму моей груди. Но для формального мероприятия, все же, ни одно не подходит. Да и что это будет за соблазнение строптивого, если в каждом наряде на мне словно висит огромная неоновая табличка с надписью: «Съешь меня!» То, что Лекс меня хочет, я и так знаю. Но, к сожалению, мужское желание затащить женщину в койку не имеет никакого отношения к серьезности других его намерений. А наше с ним прошлое и один мой нехороший поступок сильно усложняют именно эту часть моего плана.

— Ну ладно, — кривляюсь своему кислому отражению, — несколько нехороших поступков.

С тяжелым вздохом и скрепя сердце прячу платья обратно в шкаф. Подумав, останавливаю выбор на темно-сером узком платье самого что ни на есть пуританского силуэта, но приспущенные плечи делают его не таким скучным и если обыграть это соответствующими аксессуарами, то я буду выглядеть как какая-нибудь герцогиня, и пусть Лекс только попробует протянуть ко мне свои грязные лапы.

— Разве что в одной из этих лап будет маленькая коробочка с кольцом, — продолжаю разговаривать сама с собой, и воображая эту сцену, пару раз протягиваю вперед руку с растопыренными пальцами, воображая, как на одном из них огромный бриллиант. Лучше от «Тиффани».

К платью добавляю пару классических бежевых «лодочек» на среднем каблуке.

Спустя тридцать минут тяжелых мук выбора, у меня собран более-менее пристойный гардероб на все случаи жизни. И я все-таки кладу поверх этой внушительной кучи то светло-голубое платье. В конце этой поездки Лекс должен будет пригласить меня в ресторан, чтобы сделать предложение, а я не хочу в этот момент быть в сером платье монашенки, даже если на нем красуется бирка известного английского бренда.

Остается только одна проблема — Эстетка.

Как бы там ни было, если Лекс встречается с ней больше года, всюду возит и всем показывает — значит, это точно не проходной вариант «просто убить время». Я знала всех постоянных любовниц Марата, но ни одна из них не задерживалась с ним надолго — они сразу ему надоедали, в отличии от Кристины, которая каким-то образом умудрялась быть везде и всегда, и мастерски обустраивала проводы его очередному мимолетному увлечению. Можно даже сказать, что в наших отношениях именно Кристина несла на себе тяжкое беря ревнивой жены. Но даже ее Марат не рисковал выставлять в люди как свое достижение. И те несколько раз, когда в новостях мелькали сплетни на тему их отношений, это всегда было по вине Кристины. Ну, точнее, именно с ее подачи — она, почему-то, была уверена, что скандал заставит меня громко хлопнуть дверью.

Я тоже могу сделать несколько провокационных фото с Лексом и устроить так, что на следующий день ни появятся на каждом заборе, но я же не Кристина, чтобы действовать так в лоб.

Мой настроенный на козни мыслительный процесс перебивает телефонный звонок с неизвестного номера. Раньше я вообще никак не реагировала, и всегда спокойно брала трубку — обычно это были или звонки с предложениями сделать рекламу, либо предложения от разных фотографов, которые хотели мои фото для своего портфолио. Удивительно, как быстро ты выпадаешь из этой обоймы, стоит только жизни круто завернуть в другое русло.

Но в последнее время все такие звонки вылезали мне боком — то из банка, то из какой-то конторы, которая вежливо интересуется, почему я вдруг перестала пользоваться их услугами. А сейчас, когда на часах начало восьмого вечера, это может быть вообще кто угодно.

— Слушаю, — говорю вместо «алло» и суеверно скрещиваю пальцы.

— Виктория Николаевна? — на том конце связи деловой женский голос. — Виктория Николаевна Лисицына?

— Да, это я.

Если бы стрелка на часах не убежала так далеко, я бы даже поспорила, что меня опять беспокоит банк по поводу очередных отмененных платежей. Хотя, клянусь, я уже почистила все свои возможные и невозможные подписки! Как, оказывается, много денег утекает на разные мелочи (ну, и не очень мелочи), которые просто списываются со счета раз в месяц, и их