Волк снова взглянул на хронометр, и подал подельникам новый знак. Те не спеша, но очень деловито принялись сматывать бечеву, которой были обмотаны ящик с кроличьим ромом.

- Сестричка! Беги! – через эфир в коммуникационное пространство Шанти вторгся Пламя. Охотник был крайне взволнован.

- Абордаж, - удовлетворенно кивнула образу младшего брата Шанти, и спокойно поинтересовалась, - Рейнольф на чьей стороне?

- На нашей! Ему сейчас Абигейл ногой по яйцам от души дал – лежит скрючившись в моей кают-компании, - явно хотел возмутиться Пламя, но тут же сообразил то, о чем именно спрашивает его старшая сестра, - Шант, беги! Техники Чайки нас предали и переметнулись к отцу – меня берут на абордаж со стороны станции! Я не отобьюсь. Так что, беги!

- Бриги тоже с ними. Двуногие одной из них сейчас готовятся атаковать меня изнутри. Они думают, что я ничего не подозреваю. Придется рассеять их заблуждение, - озорно улыбнулась взволнованному образу брата Шанти (хотя, самой ей было вовсе не весело – обычное раздражение на то, что позволила себе влезть в очередной переплет), и подбодрила охотника, - Пламя, не волнуйся: я не только сбегу, но и вас вызволю – связями твоя сестричка уже обзавестись успела.

- Буду ждать, Шант, - слабо улыбнулся образ Пламени, - Удачи тебе. Мы с сестрами на тебя надеемся.

- Тебе тоже. И не дергайся, как ты любишь: не зли отца. По крайней мере, до тех пор, пока я твой хвост из его когтей не вытащу, - напутствовала охотника Шанти, и прервала связь: самой уже нужно было делом заниматься.

Шанти проверила кают-компанию. В ней мохнатые деловито связывали руки и ноги пьяно и натраханно спящим фениксам (нет, некоторые из них еще не спали, но нихвоста не понимали из происходящего – судя по их лепету, птичкам это представлялось продолжением игр формата «самец-на-самочке»). Круизер дала распоряжение ждущим в засаде матросам атаковать оказавшихся неучтивыми гостей, и, включив на всю мощность звуковой системы запись консорта, открыла двери отсека. Занятно: мохнатым от звуков трека перьевого хитрожопа видимо поплохело. Похоже, запись их дезориентировала и причиняла боль ушам. А вот на птичек она то ли не действовала, то ли действовала не так сильно – те ввалились в кают-компанию даже не заметив проигрываемой в ней «музыки» (впрочем, а должны? фениксы, насколько знала круизер, в ультразвуковом диапазоне не слышат). И на этом встали как идиотки, глазея на оттрахано-связанных подруг, разложенных по диванчикам и столикам отсека. Шанти пришлось снова скомандовать «Ату!». Что, впрочем, тоже не особо помогло: птички стали приближаться к мохнатым как-то вяло и неуверенно. На самом деле, не будь инициативы со стороны самих мохнатых, это мятие сисек могло бы продолжаться еще долго. Но один из панд паузу завершил, съездив кулаком как раз по сиськам одной из матросов. Та отлетела на руки к товаркам – фениксы на секунду опешили. А потом началось: пернатые дуры позасовывали свои клинки обратно в ножны, и, похватав стулья, бутылки и что-кому-под-руку-подвернется, навалились на двуногих «Ньяосы». К огромному облегчению (и удивлению) Шанти, это сработало: мохнатые, мучимые записью консорта, реагировали заторможенно, что позволило куда более легким и слабым пернатым самкам задавить их своей массой. Конечно, без синяков и вывихнутых рук не обошлось. Но, в итоге, фениксам удалось повались и связать четырех из пяти противников. Пятый же, один из накачанных панд, схватил за шею и талию боцмана, и, забившись в угол кают-компании, заявил, что сдастся сам, если «Корабль выключит эту демонову музыку» и ему еще раз дадут пощупать сиськи. Шанти отнеслась к этому с недоверием, но, все-таки, лишний мордобой на борту ей был не нужен. Так что, она переспросила панда, и получила от него клятвенные заверения, что своего слова он не нарушит. На этом круизер выключила запись консорта (врубить ее снова она успеет в любой момент). На чем панд солово помотал головой, отпустил боцмана и вновь потребовал себе сиськи. Которые тут же и получил: как ни странно, но доброволиц подставить свои прелести под лапы того, с кем только-что дрались, оказалось немало (объективно, а панд-то был весьма собой неплох). Правда, на этом дело в кают-компании не кончилось: когда пальцы мохнатого сомкнулись на молочных холмиках одной из матросов (та подозрительно довольно чирикнула) и принялись их фривольно мацать, двуцветный говнюк вдруг решил еще поторговаться, и выдвинул дополнительное требование – для добровольной сдачи требуется еще и отполировать мужской стрежень сдающегося. Желательно, самочкой. Но языком и руками прекрасной дамы двуцветный охренозавр тоже согласен. Шанти, прикинув то, что подельничков панды из отсека уже вынесли, поинтересовалась мнением палубной команды. Те против не были. Так что, рассудив, что в одно-то рыло даже профессиональный боец целому экипажу ничего не сделает и стряся с двуцветного еще одно слово, круизер позволила своим двуногим выполнить условие наглого пирата. Матросы в ближайшие часы ей не понадобятся, а стресс им снять нужно. А у самой Шанти сейчас другие дела найдутся.

Отстранившись от своих внутренностей, Шанти оглядела пространство. Внешне ни станция, ни корабли, ни пристыкованная к ее брюшному грузовому люку Ньяоса не изменились. Впрочем, это уже не имело значения. Шанти разомкнула замки и втянула стыковочный рукав.

- Что за дела?!! – в эфире появился возмущенный образ Ньяосы. Ах ты ж сучка: уже офицер к тебе подключен. И еще смеешь спрашивать «Что за дела?»…

Шанти ничего отвечать не стала, и, несколькими микроскопическими движениями хвоста сдвинув себя вперед, заняла нужное положение под куда меньшей бригом.

- Я тебя спрашиваю, круизер зазнавшаяся! – все так же возмущенно продолжила Ньяоса, - Не молчи! Отвечай!

- Передавай привет Грайшнуру, - неприятно улыбнувшись в эфире, Шанти с огромным удовольствием ударила хвостом в реальном пространстве, посылая себя в новое плавание.

- Блядь!!! – взвыла Ньяоса, чей образ непроизвольно схватился за свою виртуальную промежность. Да, это очень больно получить огромным хвостовым плавником могучего круизера по своему анальному грузовому люку, где, как раз, сходятся выходное отверстие необитаемого трюма и задний люк обитаемого. Шанти хихикнула, представив то, насколько плохо сейчас этой лживой гадине, и как мечется ее техник-шеф, пытаясь отключить сенсорику пострадавшей области корабля. Кстати…

Шанти навела телескоп своей обсерватории на оставшуюся позади Ньяосу, и удовлетворенно «вздохнула»: бриг, видимо, парализованная болью, безвольно летела в пространстве ровно по противоположному самой