– Усадьба Скиольда располагается здесь. – Он довольно ловко вылепил что-то вроде домика. – Рядом, вот с этой стороны – три лодочных сарая, а дальше, вглубь – хозяйственные постройки. Причал – вот здесь. Он совсем маленький. Большой корабль к нему подойти не сможет.

– На какое расстояние он сумеет приблизиться к берегу? – уточнил внимательно слушавший Риган.

– На пару перестрелов. Вот здесь мелко. А здесь, если мне память не изменяет, рифы, но не острые, маленькие. Моя яхта как-то на них наткнулась, но обошлось без пробоин. С другой стороны, она лёгкая.

– Как укреплена усадьба?

– Раньше никак не была укреплена. На скалах у горла залива находились наблюдатели, но оттуда не так уж сложно метать камни при помощи самых простых приспособлений.

– Откуда конкретно?

– Отсюда. Кораблям, правда, не придётся проходить впритирку к скалам, проход довольно широкий.

Риган задумчиво изучал карту.

– У ярла нет возле поместья никаких стационарных метательных приспособлений вроде катапульт?

– Мои сведения сильно устарели, поскольку я не имел оттуда сведений почти шесть лет.

– А где катапульты можно поставить?

– Да почти где угодно.

– Понимаю. Напасть с земли на усадьбу возможно? И где можно высадиться по соседству?

– Если высадить десант на небольших лодках, то легко можно пристать здесь. И ещё здесь. – Смочив руки в подставленном слугой тазу с водой, Сорглан взял второй кусок глины и принялся вылеплять рифы за пределами залива. Потом присыпал всё вылепленное песком. – Они не видны во время прилива.

– Разница между приливом и отливом велика?

– Нет, совсем невелика. Небольшая лодка может подойти к причалу и в отлив, большая не подойдёт и в прилив.

– Средних размеров торговый корабль подойдёт?

– Нагруженный? Нет. Пустой – в зависимости от осадки. Наши, северные, проходят.

Риган кивнул и, погладив гладко выбритый подбородок, принялся разглядывать получившуюся схему. К карте подошли и его кормчие – они больше интересовались подробностями морского рельефа, так как битвы их почти не касались. Подтянулись также старшие офицеры – они командовали кораблями и должны были знать подробности плана, чтоб действовать в соответствии с ним. Герцог посторонился, чтоб дать им возможность всё детально рассмотреть. Каждого из них он подбирал сам, всех их он отлично понимал, давно нашёл общий язык. Каждому доверял в достаточной степени, чтоб дозволить им значительную инициативу.

– Что ж, – произнес Риган. – Выступаем через четыре дня на пятый, рано утром, к тому времени каждый из вас, господа, обязан привести свой корабль и команду в полную готовность. Теперь прошу ко мне на совещание.

– Милорд, – Сорглан окликнул Ригана и даже сделал к нему шаг, немного потеснив Беса. – Я прошу вас включить меня и моих людей в команду одного из ваших кораблей.

Несколько долгих секунд герцог изучал лицо старого графа. Он, конечно, знал, что Сорглан в своё время прославился как прекрасный воин и военачальник. Сыновья, говорят, от него не отстают.

– Вы же не хотите, милорд, – медленно произнёс он, – чтоб старший сын вашей супруги погиб от руки одного из ваших сыновей. Или от вашей. Я возьму с собой одного из ваших сыновей с тем, чтоб он помог мне в случае необходимости сориентироваться в поместье и опознать девушку. Но только одного. Кого-то из старших. Кого вы можете посоветовать?

– Гранмара. Или Кормака, – подумав, ответил граф. Он признал доводы герцога разумными, а потому решил не спорить. – Оба они жили там какое-то время. Правда, давно.

– Гранмара, – выбрал Риган. Летун, помрачневший после известия о пропаже сестры настолько, что его не тянуло даже шутить, коротко кивнул и ушёл куда-то. Наверное, распоряжаться о том, чтоб подготовили его снаряжение. А может, готовить его самостоятельно.

– Возьмите и меня! – Вперёд дёрнулся Канут. Он кипел от негодования и ненависти уже не первый день, желание свернуть Скиольду шею порой становилось невыносимым. Канут многое бы отдал за то, чтоб первым добраться до сводного брата, и не мог хотя бы не попытаться.

Риган перевёл на него взгляд и смотрел долго, испытующе. Казалось, он видел то, о чём думает один из младших сыновей Сорглана, и ему это не понравилось.

– Нет, – коротко ответил он. – Мы с вашим отцом приняли решение.

– Возьмите! – настаивал Канут. – У меня большой опыт. И потом, я неплохо знаю Скиольда. Мы с ним сталкивались. Вы должны меня взять, это, в конце концов, моя сестра!

Герцог взглянул в его сторону ещё раз, теперь казалось, будто это взгляд немного свысока, хотя Канут был старше его больше чем на год.

– Не подобает, – медленно и чётко ответил Риган, – сыну графа Бергденского становиться братоубийцей.

Слова и в особенности тон его были подобны холодному душу. Но Канут упёрся. Он не собирался так быстро сдаваться.

– Какой он мне брат! Мой отец отрёкся от него.

– Ваша мать его родила. Разве вы не уважаете её?

Сын графа Сорглана и леди Алклеты нахмурился, смутился и отступил. Он отвернулся, пытаясь скрыть своё смущение, но смысла-то не было – Риган больше не обращал на него внимания. С этого момента Канут неосознанно и неконтролируемо начал испытывать к герцогу неприязнь, с которой не смог, да и не попытался справиться позднее. Но Ригана, как всегда, это не слишком-то интересовало. Он кивнул своим людям, и они окружили стол с картой плотным кольцом, чтоб высказать своё мнение и сформировать план в мельчайших деталях. Сорглан понял, что он тут лишний, и ушёл вслед за Гранмаром, уводя за собой безразличного на вид Кормака и Канута, кипящего от возмущения.

24

Скиольд чувствовал себя в своём поместье, как правитель небольшой, но надёжно защищённой и полностью ему преданной страны. Он мог творить у себя всё что ему вздумается, и это ему чертовски нравилось. Ему нравилась власть над крестьянами и рабами его поместья, нравилось, что его люди в большинстве своём преданы ему полностью. И это понятно, ведь многих из них он прикрывал от закона. Некоторые даже были приговорены к смерти, больше они не могли появляться ни в столице, ни в каком-либо из крупных городов, даже как сопровождение Скиольда, только идти с ним в походы или