Я продолжал читать и усваивать, пока не выходя на высокие уровни осмысления. Я пытался найти в святых книгах ответы на возникающие во мне вопросы, как был сотворён мир, как был сотворён человек? И сквозил за ними ещё более сложный и ответственный для меня и грозный для многих вопрос: кто в мире я и для чего я в этом мире? Должен, должен, должен существовать какой-то ключ к пониманию символов и иносказаний о сотворении мира и человека, содержащихся в святых книгах. Однако связного, распространённого повествования о сотворении мира, в отличие от более подробно рассказывающей об этом Библии, нет ведь и в Коране. Но Пророк Мухаммед, пересказывая слово Аллаха, много раз упоминает об Акте творения.

«Сотворил Аллах небеса и землю во истине…»

«Ты не видишь в творении Милосердного никакой несоразмерности».

«Он — тот, кто устроил для вас звёзды, чтобы вы находили по ним путь во мраке суши и моря».

Коран поэтически говорит о том, что мир, Вселенная создавались Творцом поэтапно, путем постепенного видоизменения: «Разве не видели те, которые не веровали, что небеса и земля были соединены, а Мы их разделили и сделали из воды всякую вещь живую. Неужели они не уверуют?»; и об Аллахе: «Он выводит утреннюю зарю и ночь делает покоем, а солнце и луну — расчислением».

Аллах, как Творец, по Собственным законам, не мог избежать Саморазвития и совершенствования… Значит, эта обязанность возложена Им и на человека. Как эта обязанность несовместима с войной! Но воюют те из обделённых небесной мудростью мусульман, кто об этой высокой обязанности правоверных не имеет понятия и знать о ней не желает, ведь сражаться гонят людей бедных и неграмотных. Или просто им платят.

Ко мне не всё из здесь упомянутого относится, но воевать погонят, похоже, и меня.

Я сопоставлял даты жизни древних мусульманских мудрецов, свидетелей и участников высочайшего развития исламской культуры уже в те незапамятные времена с датами нынешних событий в мире ислама и пытался понять, к какой фазе — новому расцвету, стагнации или упадку пришёл этот мир, продолжающий плохо ли, хорошо ли жить в общем для всех людей мире, о размерах которого у меня стали постепенно складываться вновь самые первые впечатления. Ведь даже банковское дело в развитых странах ислама поставлено совершенно по-другому — в исламских кредитных учреждениях отсутствует запрещённый Кораном и религией принцип ростовщичества, «наваривания» процентов, столь характерный для западных банков.

Мне же пока недоставало исторических и специальных знаний для сравнения. И тогда для начала я ознакомился с американской системой бухгалтерского учета, которая называется эккаутинг. Однако Акико, исходя из круга моих интересов, как ни двусмысленно звучат здесь слова «мои интересы», делала предварительный вывод о масштабе нарождающейся во мне личности и решалась подчеркнуть это закреплением моих культурологических познаний. И мне, с очередным возобновлением её благословенного вмешательства, приходилось вновь углубляться в историю, в корни культуры и религии, урывая время для чего-нибудь более практического. С верой постигающего, что оно окажется мне необходимым.

Уже в седьмом веке ислам разделился на две основных ветви: шиизм и суннизм. Мой шиитский иранский наставник в изучении Корана не признавал суннитских халифов и считал законными преемниками Пророка в верховной религиозной власти только имамов — Алидов, то есть потомков дочери Пророка Фатимы и зятя Пророка Али. То есть, по сути, речь впрямую пошла здесь не о путях постижения истины, а о престолонаследии, праве на власть, освящённом именем Пророка, которого всякий тяжущийся принялся истолковывать на свой лад и в своих интересах.

Суннитский шейх из Пакистана, качая во все стороны головой в чалме, в корне не согласен был с иранским шиитом, поглаживавшим белую бороду и грозно сверкавшим линзами очков, а я, грешный, сказать по-русски, не ввязывался в их споры, подкрепляемые пространными ссылками на авторитетнейшие источники, трактуемые и толкуемые каждой из хитроумно аргументирующих позиции тяжущихся сторон в свою пользу. Я вынес из моего личного опыта постижения Святого Источника знание также и о том, что ещё многомудрый зять Пророка Али писал, что в Коране нет ни одного стиха, который не имел бы четырёх значений: экзотерического — доступного каждому; эзотерического, понятного лишь посвящённым; мистического, а также раскрывающего божественный промысел.

Отвлекусь и замечу, что и все другие священные книги также обладают этими же четырьмя, как минимум, значениями, которые нужно научиться воспринимать, а госпожа Одо предостерегла меня от впадения в распространенную ошибку: нельзя и бессмысленно читать святые книги как простые учебники.

Их обычно старательно и читают, как обыкновенные книги, не вкладывая труда души, сердца и разума, и если спросить обыкновенного, рядового верующего, мусульманина, в чем разница между одной и другой ветвями ислама, он ответит, что «мы верим правильно, а они верят неправильно». В точности так же о своей и чужой религии ответит адепт любой другой веры. Приверженец высокого ислама презрительно отзовётся обо всех инаковерующих, потому что им не дано постичь то, что стало доступно его пониманию.

Значит, действительно, ему всё-таки открылось и им постигнуто то, что открыл для него Аллах, доказывал я отцу Николаю, а потом и господину Такэда, когда понял, что на мои вопросы не ответят служители конфессий так, чтобы ответ меня удовлетворил, а не порождал недоумение и всё новые вопросы. Но в чём он стал лучше других, спрашивал я, которым Аллах посчитал необходимым открыть из Своей мудрости нечто иное и, может быть, не менее высокое, поскольку это тоже исходит от Аллаха? Кто возьмется судить о помыслах Всемогущего? Не грех ли это гордыни, от которого так настойчиво и неоднократно предостерегал меня отец Николай?

Но я не собирался ни судить спорщиков, ни поддерживать никакую из сторон, Аллах с ними со всеми, мне было интересно совсем другое, о чём те и другие, увлечённые своими спорами до исступления, забывали.

Из освоенного и усвоенного мной, следовало, что ислам всё-таки считает космогонию и важной и необходимой в процессе постижения божественной истины. Именно космогония охватывает и изучает все стороны и все аспекты мироздания и, как наука, на высшей стадии своего развития, способна достичь уровня постижения Самого Аллаха.

Как бы ни было, постепенно я на деле убеждался в том, что самые старательные попытки прямого следования любой из земных религий при организации собственного бытия в этом грешном мире вряд