– Ну и как мы проберемся? – спросила я. – Опять назад?

Тенебриус не ответил, а стал осматривать ящики и коробки.

– Элина, иди сюда. – Наконец позвал он.

Клетка, как оказалось, размещалась на колесиках, рядом были еще шестерни, рукоятки, цепи. Пара натянутых канатов была прокинута на ту сторону обрыва.

– Это лифт, – сказал Тенебриус и затолкнул меня в клетку.

– Что ты делаешь?! – было запротестовала я.

Следом Тенебрий забрался сам и закрыл решетчатую дверь.  С усилием дернул за рычаг, и колеса закрутились, затарахтели. Нас дернуло вверх, и мы плавно поехали. Только сейчас я заметила, что пол был решетчатыми. Под нами зияла бездна. Я закричала.

Пропасть закончилась, и повозка набрала скорость. Мы мчались по тоннелю. К нам тянулись руки, бледные мертвенные.

– Не бойся, это трупы.

Затем промчались мимо гор костей.

Наконец, повозка остановилась, и мы выбрались.

Путь пролегал через цепочку сменяющихся залов со слабым освещением непонятного источника. В помещениях встречались колья, странные стулья с шипами, колоды, разные треноги и прочие орудия пыток.

* * *

– Мы под Бастионом и его церквями. Здесь, под землей, кое-где сохранились старые идолы. – Нарушил тишину рассказом Тенебрий. – Раньше их любили. Один я тебе уже показывал. Каменный. Другой был из серебра. Его должны были уничтожить и выбросить в реку, так как крестители говорили: серебро истукана проклятое и нечистое. Но, скупость и жадность победила, кто бы мог сомневаться! Из металла сделали алтарные ворота. Не пропадать же добру!

Это еще не все. Много еще старинных изваяний предстоит увидеть. А на Орбусе водятся еще и живые идолы, мы еще с ними познакомимся.

Что-то мне совсем не хотелось ни с кем знакомиться, ну да ладно.

* * *

Мы уперлись в стену. Два боковых хода лесенками уходили вниз. Спустились по одному из них и оказались в небольшом помещении, напоминающим грот. Здесь текла кристально-чистая, прозрачная вода. Сквозь белые своды сочился приглушенный свет.

– Это тайный водовод – пояснил Тенебриус. – Заложен еще в давние времена, когда подземелья храма в Бастионе служили прибежищем для горожан, спасавшихся от осаждавшего неприятеля. Без доступа к чистой воде и съестным запасами долго продержаться в осаде невозможно.

Поднялись наверх и направились к другой лестнице.

* * *

В своде тоннеля через пролом проникал свет.

– Поверхность недалеко, – радостно произнес мой спутник. – Почти пришли.

Путь привел нас в мрачную камеру. Следующая дверь оказалась заблокирована, перегорожена тремя каменными идолами грубой отделки.

Я вспомнила про кристалл, данный мне Флорентиной, и вложила его в углубление на вершине головы центрального истукана. В комнате потемнело. Мне даже показалось, что это восприятие переместилось из физического в какой-то иной, эфирный мир.

Идолы начали двигаться, словно установленные на рельсах. Они подались вперед и разъехались по комнате. У оснований каменных изваяний появились темные, призрачные щупальца. Мы были окружены.

Извиваясь, как пиявки, эти ловчие стали преследовать нас. Тенебриус отбивался посохом. Но его удары не действовали на этих астральных спрутов, равно как и электрические заряды.

– Сними с него камень, – только и успел крикнуть Тенебриус, зажатый в углу. Щупальца тянулись к нему. Я поспешила к идолу, и все змеевидные отростки устремились ко мне. Но я успела. Щупальца застыли, повисли в воздухе и осыпались, словно прах.

Краски вернулись в помещении. Нездоровая серость исчезла, воздух стал прозрачным, стало легче дышать.

О происшедшем, казалось, ничего не напоминало, кроме изменившегося расположения каменных изваяний в комнате. Но не только это.

– Посмотри сюда, – показал Тенебриус. В углу лежала мышь. Бедный зверек был мертв.

– Это не просто видения. Они давно жаждали крови и жизни. Отвернись удача от нас, могли бы оказаться на месте этой мыши.

– Ты же говорил, что с идолами увидимся на Орбусе, но не здесь! – упрекнула я спутника.

– Ты же сама оживила их, – ответил Тенебриус. – Эти истуканы оживляются кристаллической энергией.

– Я думала, так можно активировать портал. – оправдывалась я.

– Это не портал. Но путь ты нам действительно открыла.

Проход к двери теперь был свободен, и мы пробрались к винтовой лестнице. Наконец окна! Меня радовало, что мы наконец выбрались из подземных тоннелей и поднимаемся по ступенькам башни наверх.

В камере нас ждали. Служитель в черном облачении преградил путь. Но это был не простой человек. Выражение его лица и безжизненные глаза выдавали в нем ту же природу, что и в темных охотниках. Еще один демон темного пастыря. Не удивительно, что он оказался здесб, когда мы попали сюда с таким трудом.

– Я не дам вам пробраться в святыню, кощунники, – разразился он.

Вот лицемерие! – подумала я. Посланник зла, а пытается неприкрыто лгать, выдавая себя за святого человека.

Он пошел в атаку, не давая пройти своим массивным телом и стараясь нанести удары. Тенебриус отбивался посохом, как мог. Я пыталась оценить обстановку. Подбежала к самому крупному колоколу, и потянула его на себя, словно тетиву, так сильно, как могла.

– Отойди! – крикнула я Тенебриусу, и тот еле успел отскочить.

Наш противник со звоном был вытолкнут в окно. Я поспешила выглянуть, но разглядела лишь нечто, сгорающее в пламени. На землю упал только пепел. Темный Пастырь не щадит своих пораженных соратников.

Проход свободен. За дверцей камера с кристаллом уже ждала нас!

* * *

Мы забаррикадировали и заперли дверь изнутри.

Тенебриус придирчиво разглядывал отражения неба в гранях камня.

– Ну ка, вознеси кристалл перед окном, – распорядился спутник.

Я сделала, как он хотел. Зеленый луч, проходя сквозь кристалл, соединил Орбус и кристалл.

– Да! Путь открыт! – Воскликнул Тенебриус. – Телепортер смотрит прямо на эту планету.

– Теперь необходимо встать перед кристаллом, и посыпать себя порошком Процуса. – Тенебрий встал на площадку перед оправой камня.

– Первым пойду я. Чтобы встретить опасность лицом к лицу. И прикрыть тебя. Ты за мной.

Я внимательно его слушала.

– Распыли порошок вокруг меня. Быстрее! – нервно скомандовал он.

Вот черт. Я думала, что мы будем телепортироваться вместе. Ладно… Может, он и прав. Сразит чудища на моем пути, расчистит дорогу.

Порошок заблистал в преломленных лучах.