на высоких уровнях и не просачивается вниз, где царило мрачное настроение. Лейтенант Карадус и несколько офицеров разыскали штаб капитана 1-го ранга Монда в «Норвежском доме», надеясь услышать некоторые подробности о том, что же случилось с судами конвоя и с «немецкими эсминцами», нагнавшими столько страха. Но, к сожалению, было «нежелание со стороны штаба обсуждать этот предмет. Не то чтобы явное, но было», – отмечал в своем дневнике Карадус.

Корвет «Дианелла» лейтенанта Рэнкина вернулся 16 июля после девятидневного поиска оставшихся в живых, доставив на борту шестьдесят одного моряка из команды британского «Эмпайр Байрон» – первого судна, которое потопили после того, как конвой рассеялся. Американским властям Рэнкин сообщил, что видел много обломков в Баренцевом море, включая рынду с судна «Эдмор». Согласно «Регистру Ллойда» это было прежнее название одного из пропавших грузовых судов – «Хоному». Значит, «Хоному» тоже потопили[122].

Этой же полночью Даудинг снова вышел в направлении Новой Земли на корвете «Поппи» с кораблями «Лотус» и «Ла Малуин» на поиск других судов и оставшихся в живых людей; поиск должен был продолжаться приблизительно восемь дней. Упрямый Даудинг носил позаимствованную у кого-то армейскую полевую форму и фуражку младшего военно-морского офицерского состава. Им выдали большие зеленые русские карты незнакомых вод, но к картам относились с недоверием. У них не было никакой еды, кроме риса, сигареты были строго нормированы. Пока шли к «горлу» – выходу из Белого моря, – хлестал надоедливый дождь, а когда вышли в Баренцево море, задул сильный ветер. Большой ледяной барьер, который был еще десять дней назад, исчез.

На следующий день море оставалось очень бурным, сильно похолодало. «Лотус» вышел на траверз корвета «Ла Малуин» и просигналил: «Поменяю двух советских офицеров на пятьдесят спасенных или блок «Вудбайнс», только не открытый, – и добавил: – Они очень подвержены качке, от них сильно несет одеколоном и другими небританскими запахами». С «Ла Малуин» ответили: «Вудбайнс» оставим при себе».

В полдень 19 июля они входили в Белушью губу, где нашли плот с неизвестного судна, на котором было много галет, консервированного мяса, всяких таблеток, шоколада – для голодных моряков это был праздник. Пройдя дальше на север, они увидели два русских траулера, пытающихся стянуть с мели «Уинстон-Сэйлема». «Лотус» «допросил» «Уинстон-Сэйлема», в то время как «Поппи» подошел к маяку; здесь Даудинг обнаружил лагерь с девятнадцатью моряками с американского судна – «с двумя спасательными шлюпками и обильными запасами»[123]. «Поппи» лишился обтекателя шахты гидролокатора, задев не отмеченную на карте подводную скалу в заливе, и пригодный гидролокатор остался только на «Лотусе». Рано утром 20 июля корвет «Ла Малуин» вошел в залив Моллера и в тихих водах увидел стоящий на якоре «Эмпайр Тайд» – среди известного птичьего приюта, где прятались занятные пернатые, которым требовалась при взлете сотня ярдов для разгона. Лейтенант Бидуэлл вел свой корвет сквозь огромное скопление этих крикливых птиц и подошел к возвышающемуся над водой британскому судну; казалось, что к леерам ограждения вышли сотни моряков, и все они шумно приветствовали корабль. Бидуэлл лаконично обратился к капитану Харви: «Поздравления позже. Отбуксирую вас из залива». Он предупредил Харви, чтобы тот был готов выйти в море на следующий день.

На борт «Эмпайр Тайд» доставили обратно девятнадцать больных из поселковой больницы, после того как корвет ушел, и те, что жили в устроенном ими лагере на берегу, вернулись на борт 20 июля, перед самым завтраком. Курилка офицерского состава была преобразована в судовой лазарет для тяжелобольных. «Большинство из них не в состоянии ухаживать за собой, – записал Харви в своем дневнике в тот день. – Не знаю, что будет, если мы попадем под атаку на последнем отрезке пути. Лучше об этом не думать!» Шесть дополнительных спасательных шлюпок были подняты на палубу или подвешены по бортам дерриками[124]. Вся команда и моряки с других судов были расписаны по шлюпкам, потом стали ждать ночного возвращения корвета.

Несколько часов спустя три корвета вошли в Маточкин Шар. Солнце ярко отражалось от «Эйршира» и его грузов; от обилия белой краски судно казалось противоестественно бледным, словно еще не отошло от ужаса пережитого. Лейтенант Бидуэлл сообщил команде, что траулер Грэдуэлла нашелся, он цел и невредим, в ответ раздались радостные крики. После короткого совещания, проведенного Даудингом с капитанами судов, на котором обсудили предстоящие курсы, скорости хода и взаимную диспозицию судов, все они тем же вечером вышли из пролива. Корвет «Ла Малуин» вышел раньше всех, чтобы присоединить к конвою «Эмпайр Тайд». Корвет доставил на судно офицера-медика, кое-какое продовольствие. Восемь человек с «Паулуса Поттера» и десять с «Хартлбери», наиболее пострадавших от обморожения, переправили на борт корвета. Потом целый час 950-тонный корвет, исполняя роль буксира, бился над тем, чтобы развернуть десятитысячник в сторону открытого моря. В 2 часа 21 августа при бледном свете полуночного солнца лейтенант Бидуэлл прокричал в рупор: «Следуйте, пожалуйста, за мной!» – и гордо вывел судно из залива Моллера. С бесполезным гидролокатором корвет, тем не менее, выделывал впечатляющие зигзаги перед грузовым судном, пока они шли выверенным курсом, чтобы присоединиться к конвою Даудинга, находясь на юго-востоке от него.

Когда миновали два дня хода и оставалось столько же еще, к конвою для усиления охраны присоединились корабли «Посарика», «Леда», «Хазард», «Дианелла» и два русских эсминца, но немцы оставили эти суда в покое. На «Ла Малуине» заводили одну и ту же патефонную пластинку – «Кто-то раскачивает лодку моей мечты». Командир корвета крепко заснул в своем деревянном кресле на мостике. Для немцев эти суда просто не существовали.

Глава 9

Расследование

В этот день только и разговоров было, что не вышел PQ-18. Это означает одно: мы здесь пробудем гораздо дольше, чем надеялись.

Из личного дневника офицера британской военно-морской миссии в Архангельске, 29 июля 1942 года

1

После несчастья с PQ-17 британское адмиралтейство предложило приостановить арктические конвои до наступления осени. Черчилль выдвинул первоначальный план, по которому следующий конвой в Россию будут сопровождать два линкора, и при этом они будут держаться ближе к югу, а не прижиматься ко льдам, но адмиралтейство, к счастью, убедить не удалось, и премьер-министр вынужден был телеграфировать Сталину 17 июля, что «с величайшим уважением» западные союзники пришли к заключению, что попытка отправить PQ-18 не принесет русским никаких выгод, но наверняка нанесет ущерб общему делу. Как он заявил Сталину, окончательные итоги PQ-17 еще неизвестны. Только четыре судна, по его словам, достигли Архангельска, в то время