– Можем еще подраться, если скучно станет.

И Елена зловеще захихикала.

Девочки насупились и недовольно сложили руки на груди.

– Интересно, и по какой-такой причине нас ненавидят? Вроде мы обычные, лишние руки-ноги не отрасли, а вы нас притесняете. Несправедливо!

– Когда дело касается жизни, – прошипела девочка-сирота, выглядевшая на пару лет старше Лены, – плевать, есть ли у вас лишние конечности или нет, вы излучаете радиацию, и нам это не нравится!

– Я пробыла в Чернобыле всего один день, – Лена спустила ноги с кровати. – Один день, понимаешь?!.. Меня один человек спас, вытащил из дома, когда мой отец без вести пропал. А потом я попала в больницу, провела там год, а затем меня перевели сюда.

– Ну и что? Это дело не меняет. Вы все равно опасны для общества!

– А вы не опасны? Ведете себя как звери…

– Мы вынуждены защищаться!

– От кого?

– От вас!

– Я слышала, вас собираются отвезти в “Пальмиру”. Это специнтернат для таких, как вы.

– Это санаторий!

– Нет, это специнтернат!

– Ну и что? Отвезут, и что?!

– Там “мутанты”. Вам подстать!

– И что?

– Их там не кормят, не поят. Это дом смерти. Такие, как вы, долго не живут.

– Ой, очень страшно!

– Как знать…

– Зато мы от вас отдохнем!

– Отлично. Отдыхайте на здоровье!..

Глава III

Четвертое мая, девяносто первый год

“Пальмира” располагалась в нескольких километрах от Киева. С виду вполне обычное двухэтажное здание не внушало ни страха, ни угрозы. Во дворе предприимчивые санитарки развешивали выстиранную одежду и постельное белье, иногда охраняли вход у забора, прогоняя любопытствующих.

Самих же детей во двор не выпускали.

Лена выронила вещи из рук и запротестовала, когда воспитательница, отправившаяся вместе с ними, повела ее к невзрачным воротам, где их уже дожидалась полноватая санитарка в белом халате.

– Иди, иди, не усугубляй ситуацию!

Остальные же стояли в растерянности. Две девочки плакали.

Лишь Персик равнодушно смотрела на сие действо и хлопала густыми ресницами.

– Подъем! Подъем! – прямо над ухом раздался оглушающий крик, заставляя невольно подскочить на месте.

– Что, особое приглашение нужно?! Подъем!

Когда дети более-менее раскачались и привели себя в порядок, одна из воспитательниц громко провозгласила:

– С сегодняшнего дня вы отправляетесь на лечение!

Они невольно охнули:

– “Пальмира”…

– Через месяц вас заберут. – И дамочка зловеще улыбнулась, что дало намек на то, что забирать их на самом деле никто не собирается.

– А если мы не хотим? – Лена демонстративно сложила руки на груди.

– А тебя никто и не спрашивал. Так что нечего выпендриваться и марш собирать вещи!

– Старая грымза…

Когда же автобус подъехал к зданию специнтерната, ребятишки громко разревелись.

– Полно вам, плакать-то, – полноватая санитарка повела громко рыдающих детей по уложенной бетонной плиткой тропинке. – Мы не кусаемся, вас здесь никто не обидит. Здесь работают и живут добрые люди. – Она распахнула двери и отошла в сторонку. – Знакомьтесь, это наши ребята. Мы все здесь очень вам рады.

В небольшом холле в три ряда выстроились немного удивленные, немного перепуганные дети. На них были грязноватые на вид пижамы. Их ноги покраснели от постоянного хождения по холодному бетонному полу. Большая часть держали мягкие игрушки и куклы. Они молчали и глазели на незваных гостей.

Их отличительной особенностью были физические мутации – у кого-то не было руки, у кого-то ноги, у других наоборот лишние пара пальцев или распухшие до невозможности ноги. У одного вообще отсутствовали конечности, и ему приходилось передвигаться на инвалидной коляске.

Даже Лена не выдержала подобной картины и заревела в голос.

– Мама, забери нас отсюда!..

– Да ладно вам, они же не кусаются!.. – даже санитарка растерялась.

Их провели в общую спальню, заставленную металлическими кроватями, выделили свободные постели и, выдав необходимое белье, оставили наедине с другими детьми, которые, немного чурясь, медленно обступали новоприбывших.

– Я не хочу с ними общаться! – громким шепотом произнесла новоприбывшая девочка, когда к ней подошел некрасивого вида мальчик и предложил плюшевого мишку в качестве презента.

– А куда деваться? Придется!

– Пусть мама наконец придет и заберет меня!..

– Да хватит тебе ныть-то! Все нормально будет, прорвемся!

Через полтора часа в общую спальню заглянула санитарка.

– Ну как, освоились?

Дети наградили ее волчьими взглядами.

– А ты, солнце мое, пойдем-ка со мной, тетя врач с тобой поговорить хочет, – залепетала дамочка в белом халате.

Персик встала с постели и, надев большие тапочки, направилась следом за женщиной.

Компашка проводила парочку удивленными взглядами.

– Чего это вдруг ею заинтересовались?

Лена, обведя взглядом общую спальню:

– Тому що Персик поводиться не як звичайна дитина? Блискавки пам'ятаєте?[34]

– Конечно!

– Ми тоді в загальній їдальні сиділи, коли хлопчаки на нас кинулися, і тут Персик виникла. Зробила ось так… – девочка из лениной группы вытянул руку вперед, – i вони полетіли всі в різні боки. Я, якщо чесно, її досі побоююся. Є в ній щось недобре[35].

– Це все дурниці![36]

– Це ти так думаєш! А ніхто не знає, хто вона і звідки взялася![37]

– Ладно, – тяжело вздохнула Лена, – не будем ругаться. Лучше приляжем и отдохнем, пока есть время.

– Я не смогу уснуть! Мне здесь противно находиться!

Лена завернулась в одеяло и уткнулась носом в подушку. Вдохнув запах белизны, она заснула, погрузившись в глубокий сон. Где-то позади остался шум, что стоял в общей спальне.

Услышав подозрительные шорохи, Елена открыла глаза. Удивленно приподняла голову, заметив небывалую тишину и смрадный запах. Над головой висели постиранные простыни.

Дети куда-то исчезли.

Лена спустила ноги с кровати. Прошлепала босыми ногами к выходу и осторожно выглянула.

Никого.

Коридоры опустели, как и просторная игровая. Огромная комната, уставленная маленькими открытыми шкафами с игрушками, детскими столиками и с большим разукрашенным ковром на полу. Деревянные, окрашенные в белую