сказала. Наконец Кинн с легкой горечью произнес:

– Может, мы и разгадали послание, но я не понимаю, зачем отцу зашифровывать именно эту фразу…

Радуясь более нейтральной теме, я ответила:

– Наверное, это было для него важно… Но куда важнее, что твой отец думал о тебе, когда рисовал эту карту.

– С чего ты взяла?.. Он ведь не знал, что я ее увижу.

– Не знал, – согласилась я. – Но ему было незачем что-то зашифровывать – он ведь понимал, что карта вряд ли покинет пределы Квартала, – и всё же он это сделал. – Представив Ронса Террена, окруженного десятилетними ребятами, я тихо добавила: – Думаю, он вспомнил о своем обещании, которое дал тебе, – нарисовать карту Серры и зашифровать местонахождение подарков. А эта фраза… Наверное, это единственный подарок, который он мог тебе дать.

Кинн собирался мне ответить, но в это время в столовую с обреченным выражением на лице зашла Кьяра, и он промолчал.

Рассвет выдался душным и пасмурным – над Кварталом ползли такие свинцовые тучи, что казалось, еще немного, и они продавят своей тяжестью щит.

Мы шли молча, только Ферн один раз бросил:

– Хоть бы успеть, пока не ливанет…

Чувствовалось, что все немного взволнованы. Во-первых, сегодня мог прийти ответ от Карателей, а во-вторых, нам удалось найти сведения обо всех камнях, кроме одного. Кинн собирался провести несколько экспериментов, чтобы выяснить, какую функцию этот камень выполнял в сопряжении.

Но когда мы пришли к мосту, металлической тележки не было.

Все недоумевающе переглянулись: еще ни разу она не опаздывала. Заметив, что к нам приближаются Глерр с Тайли и остальными младшими дремерами – была даже Тиша, – Нейт вполголоса спросил:

– Думаете, это как-то связано с… – Он осекся.

Сквозь щит, там, откуда обычно появлялась тележка, прошли три Карателя.

Все замерли.

Казалось, прошла вечность, прежде чем один из Карателей, точнее, Карательница что-то прошептала другому, стоящему чуть впереди. С замиранием сердца я заметила, что на его черной униформе не было ни одной серебристой полоски.

Глава Карателей. Отец Кьяры. Он все-таки прочитал ее письмо.

Неужели они действительно помогут нам разобраться с Риссой?..

Кьяра отреагировала первой – она прошла мимо нас с Кинном и, встав напротив своего отца, сухо сказала:

– Спасибо, что пришли. Мы готовы ответить на ваши вопросы и показать…

Он перебил ее:

– Хорошо.

Во властном голосе Имрока Дейна прозвучали холодные нотки – он явно привык, что ему подчиняются с первого слова.

– Начнем с него, – Глава Карателей кивнул в сторону Кинна.

Кьяра удивленно замерла, а я похолодела от дурного предчувствия. Почему именно с него? Из-за татуировки отступника?

Кинн уже шагнул вперед, когда я положила руку ему на плечо.

– Подождите, – громко сказала я и, обойдя Кинна, встала рядом с сестрой. – Начните с меня. Я была одной из тех, кто обнаружил… убитого.

Возвышаясь надо мной, Имрок Дейн даже не пошевелился. Он так пронзительно смотрел на меня сквозь прорези маски, что захотелось сбежать, но усилием воли я заставила себя стоять на месте.

Наконец он произнес:

– Вира…

Меня окатило холодом, а рядом шумно вдохнула Кьяра. Откуда он знает мое имя? В письме обо мне ничего сказано не было. Имрок Дейн перевел взгляд на Кьяру, потом снова на меня и спросил:

– Ты Вира Линд?

Отчего-то голос у меня пропал, и я просто кивнула.

– Да… Кто бы мог подумать… – Он чуть наклонил голову, изучая меня, а потом требовательно спросил: – Когда ты родилась?

Я опешила.

– Что? Какое это имеет значение?

– Отвечай на мой вопрос, – приказал он, и я опять ощутила желание сбежать.

Сжав кулаки в попытке сдержать дрожь, я произнесла:

– Двадцать седьмого апреля четыре тысячи триста седьмого года.

Глаза Имрока Дейна так и впились в меня, и с ледяной усмешкой он произнес:

– Да, а Матушка Алливия оказалась права.

Сердце в моей груди забилось тяжко и гулко. Глава Карателей обвел взглядом нас с Кьярой и продолжил тоном, от которого у меня по спине побежали мурашки:

– Что ж, похоже, сегодня мне посчастливилось встретиться с двумя дочерьми.

Я в потрясении отступила на полшага назад и одновременно с сестрой воскликнула:

– Что?.. – Переглянувшись с ней, я с возмущением произнесла: – О чем вы?.. Мой отец – Эрен Линд!

– Ты в этом уверена? – невозмутимо спросил Имрок Дейн.

– Да!

– Ты родилась в срок?

– Что?.. Чуть раньше, но какое это… Прекратите!

Глава Карателей пожал плечами.

– Может, Эрен Линд и на самом деле твой отец, но тогда Мирии пришлось действовать очень быстро, если ты меня понимаешь.

– Как вы смеете!.. – гневно вскричала я.

Без лишних слов Имрок Дейн вытащил из кармана гладкий бледно-фиолетовый камень на серебряной цепочке, и Кьяра рассерженно фыркнула. Уже зная ответ, я всё равно спросила:

– Что это?

– Йеллион. Помогает проверить родство. Твоя сестра уже убедилась в его действии. Что решишь ты?

Живот свело от дурного предчувствия. Кьяра почти прошипела:

– Откажись. Поверь, это ничего тебе не даст.

Мне показалось, будто меня с размаха бросили в глубокое озеро. Наконец, задыхаясь, я сказала:

– Хорошо.

Кьяра раздраженно вздохнула.

Имрок Дейн передал йеллион Карательнице, снял перчатки – у него были крепкие и вместе с тем ухоженные руки, – вытащил из-за пояса короткий кинжал и, уколов палец, капнул кровью на выемку в камне. Тщательно протерев кинжал носовым платком, он протянул его мне.

Борясь с приступом дурноты, я неуклюже кольнула подушечку среднего пальца и выдавила несколько капель крови.

Кап. Кап. Кап.

Одна за другой капли сорвались и ударились о твердую поверхность йеллиона, смешавшись с кровью Имрока Дейна.

Мгновение ничего не происходило. Затем камень начал предательски темнеть и вскоре стал бордово-фиолетовым.

– Вот мы и выяснили, – тихо сказал Глава Карателей.

Наш с Кьярой отец.

Я попыталась возразить, но мне в горло будто затолкали этот йеллион, а земля под ногами зашаталась.

Вытерев камень и спрятав его в карман, Имрок Дейн забрал из моих ослабевших пальцев кинжал и произнес голосом, в котором не было ни капли отцовских чувств:

– Теперь, когда мы разобрались с этими сентиментальными подробностями, я хотел бы выяснить то, ради чего пришел сюда.

Он двинулся так быстро, что я и моргнуть не успела, – миг, и он развернул меня лицом к остальным, а шею ожгло болью. Лишь через секунду я поняла, что Имрок Дейн приставил к моему горлу острие кинжала.

Кьяра, враз побледневшая, резко спросила:

– Что ты делаешь?

По спине у меня прошел озноб. Я заметила, как Кинн дернулся, но тут же замер, когда, с силой сжав мое плечо, Глава Карателей спокойно