висела на нем. Выскочить из дыры из-за этого удалось не сразу. Как только, с мясом срезая леера с палубы, раздавливая, сминая все под ними, попутно вырывая здоровенный шмат более податливого борта своей жертвы, броненосец все же разомкнул смертельные объятия, «потерпевший» очень быстро просел в воду и замер.

Его тягуче раскачивало, а откуда-то из потрохов слышался тяжкий железный стон, перебивавший даже вой ветра. От него у любого, кто его слышал, начинало вибрировать все внутри. Должно быть, плавучий груз в затапливаемых внутренностях, забитых им поверх балласта до самой палубы, уплотнялся под давлением подпиравшей снизу воды. И этот подпор все усиливался. С мостика броненосца даже казалось, что видят, как вздрагивают от вибрации леера, ограждавшие палубу. Но продолжалось это недолго. На медленно пятившемся «Николае» еще даже не успели перевести телеграф снова на «средний вперед», как крышка кормового трюма начала перекашиваться и задираться. Сначала медленно и только в заднем левом углу. Но потом, после глухого удара внутри, тут же продублированного звонким хлопком-щелчком чего-то оборвавшегося на палубе, почти взлетела вверх. Ее угол завернуло в дугу повалившими из открывшегося зева раздавленными тюками кокосовой шелухи, вязанками бамбука и пустыми бочками из-под керосина и машинного масла, заставляя трястись как от судорог.

Словно обрадовавшись скорому концу своей агонии, пароход рывком провалился кормой по палубу, а потом еще глубже, постепенно вставая все круче. С визгом и лязгом полетели срывавшиеся крышки остальных трюмов, выпуская на волю и их плавучее содержимое, а каменный балласт с грохотом сыпался под уклон вдоль днища, обрывая свои крепежи и сметая с пути переборки, котлы, машины. Бедолага с проломленными вдоль всего корпуса потрохами быстро скользнул под воду, высоко задрав нос.

Образовавшаяся при этом воронка закрутила броненосец, раскачивая его, не желая отпускать. Плававший вокруг хлам бился о борта, словно в бессильном отчаянии пытаясь отомстить. Волны вокруг толпились и нахлестывали друг на друга, стараясь загладить внезапно возникшее сильное возмущение и скорее разнести мусор по округе. В дыру от минного аппарата захлестнуло со всего маху, и не раз, почти вышибив наспех вставленную туда заделку.

Со все еще остававшегося рядом «Ушакова» запросили о повреждениях, нужна ли помощь. Но броненосец-таран был крепким орешком и тонуть пока отнюдь не собирался. С него ответили, что жить будут, но какое-то время ходить только задом наперед, причем исключительно навстречу волне. Учитывая направление ветра, получалось, что продолжать путь в залив Сагами «Николаю» временно не с руки.

Еще во всем мокром, мельком глянув на штурманский стол с прокладкой курса и нашим примерным местом, Небогатов приказал капитану первого ранга Шульцу вести его покалеченный корабль к северному берегу Осимы, где, укрывшись от ветра, можно было хоть как-то залатать разбитый и потекший нос. А «Наварину» сопровождать поврежденный и вынужденно «разжалованный» флагман.

Этот район изначально намечался в качестве точки сбора «потеряшек» и теперь оказался совсем рядом. Это радовало. Вот только никто не ожидал, что им окажутся сразу два корабля линии, да еще при таких обстоятельствах.

Во время всех этих пересадок откуда-то с юго-востока послышалась стрельба, в том числе и из тяжелых орудий. Это было нехорошо, потому что слишком рано. Впрочем, все быстро стихло. Вокруг первого ударного отряда все так же никого пока не видели. В конце концов, восстановив строй, смешавшийся из-за заминки, конвой двинулся дальше. Ход увеличили, чтобы наверстать потерянное время, и к рассвету 24 ноября, как и планировали, увидели землю. Правда, совсем не там, где ожидали.

С заметным запозданием вместо ломаных палевых пляжей, приткнувшихся к подножию невысоких гор района Тагоэ, которые должны были открыться справа, сквозь все еще не прекратившийся дождь увидели небольшой скалистый остров, точнее, группу едва торчавших из воды скал прямо по курсу. В обе стороны от них сначала было лишь неспокойное море, совсем недалеко сливавшееся с разбухшим от воды небом. Только когда еще чуть приблизились, разглядели за ними длинные ровные полосы темного гладкого песка, облизываемого волнами, неохватной прямой линией перегородившие путь. Судя по всему, вместо желанного восточного берега залива Сагами уперлись в его северный. Учитывая погоду накануне, это никого не удивило.

Подойдя еще ближе, сквозь редеющую под первыми лучами солнца сырую пелену увидели, что за пляжами раскинулась холмистая равнина с крестьянскими полями, а вовсе не поросшие лесом горы. По рифу, выступавшему за линию прибоя, и характеру местности за ним, а также по открывшемуся справа более крупному островку, поняли, что вышли к побережью более чем на пять миль западнее расчетной точки. А этот самый островок, судя по картам и лоциям, называется Еносима.

Ну здравствуй, Япония! Добрались, слава тебе господи!

Глава 21

Еще до всех этих событий, сразу после высадки русских десантов на Курильских островах, когда действия рейдеров под Андреевским флагом вдоль тихоокеанского побережья Японии резко активизировались, в главной квартире в Токио было решено срочно и радикально увеличить численность флота вспомогательных крейсеров. Только так был шанс изменить ситуацию с безопасностью на становящихся все более важными восточных и южных коммуникациях, ведущих в Иокогаму и немногие другие уцелевшие большие порты Внутреннего Японского моря.

С этой целью начались переговоры с представителями Великобритании и САСШ о приобретении десятка-полутора быстроходных океанских судов для максимально быстрой перестройки во вспомогательные крейсера. Поскольку главным противником для них должны были стать такие же вооруженные пароходы, обычно действовавшие парами, но на значительном удалении друг от друга, это признавалось достаточным, но при одном условии. Число пушек в бортовом залпе и их калибр должны были соответствовать самым мощным японским бронепалубным крейсерам.

Союзники отнеслись к просьбе воюющей страны с пониманием и очень быстро предоставили четыре первых парохода, попутно доставивших в своих трюмах вооружение для себя и еще не менее восьми подобных кораблей. Более того, «Хилари», «Мармора», «Индия» и «Ганг» перед отправкой новым владельцам прошли профилактику главных и вспомогательных механизмов на верфях Сингапура и Гонконга, а также имели оборудованные погреба боезапаса и подкрепления палуб для установки орудий. Японцам оставалось только поставить на предусмотренные места шестидюймовки и прочую мелочь да подыскать места для минных аппаратов (которых предполагалось иметь по две штуки на борт) и сопутствующего всему этому оборудования (компрессоров, постов обслуживания торпед и прочего).

На этом поставки судов не должны были закончиться. Наоборот, планомерно нарастать, и к концу октября в Куре и Йокосуку ожидалось прибытие «Аравии», «Персии», «Египта», «Индии», «Океании», «Аркадии» и еще нескольких достаточного новых пассажирских и грузопассажирских быстроходных океанских пароходов, в основном изымаемых из штатов компании P&O и