Да, да, товарищ Киров. Все знаю. Вопрос о турбинах обсуждался в Совнаркоме. Ваш Металлический не готов выполнить срочный заказ. Ведь плотина Днепрогэса уже почти готова. Решено подписать контракт с Америкой. Металлическому заводу поручается изготовить для Днепрогэса одну вспомогательную турбину мощностью в две тысячи киловатт.

— Выходит, вы не верите рабочим, а верите капиталистам? — негодуя, спросил Киров.

— Вспомните, как было с тракторами полтора года назад! — ответил вопросом на вопрос Межлаук. — Вы обещали пять тысяч, а дали всего тысячу... А сейчас что? Как выполняется ваш встречный?

С тракторами было плохо, и Кирову пришлось отступить. Но это отступление он считал временным.

— Мы еще докажем, на что способны ленинградские рабочие! — крикнул он и сердито положил трубку.

Глава тридцать седьмая

1

Киров часто бывал в Москве, и не раз Куйбышев, Орджоникидзе и Сталин говорили с ним о блюминге. Американская фирма «Места» взялась изготовить блюминг для Советской России за один год, но заломила за него семнадцать миллионов долларов.

— Мы решили построить свой, советский блюминг, — сказал Сталин. — Надо подобрать завод с опытными кадрами и подходящим оборудованием. Поезжай в Ленинград, товарищ Киров, подыщи такой завод.

Киров вместе со специалистами осмотрел несколько заводов. Остановились на Ижорском. Это был старый металлургический завод, когда-то делавший миноносцы. Там работали отличные мастера.

Киров часто бывал на заводе, присматривался к руководителям, к рабочим, торопил с реконструкцией, которую начали еще в позапрошлом году, говорил, что скоро завод получит важный правительственный заказ, но всех карт не раскрывал.

И вот летом 1930 года, когда реконструкция уже в основном была закончена, Киров приехал на завод с целой делегацией и попросил собрать рабочих на краткий митинг.

Рабочие, мастера, инженеры, служащие из заводоуправления и цехов заполнили просторный двор, где была дощатая трибуна. Киров, как всегда, в рубашке полувоенного покроя, сняв фуражку, приблизился к краю трибуны, заговорил просто, но горячо:

— Товарищи ижорцы! Я привез вам радостную весть. Знаю, что славный коллектив вашего старинного завода истосковался по большому делу. И вот партия и правительство поручают вам одно из самых ответственных заданий нашего героического времени. Вам, товарищи ижорцы, поручается создать первый советский блюминг!

— Ур-ра! — прокатилось громовым раскатом.

— Ура! Ура! Ура! — эхом откликнулись корпуса большого завода.

На трибуну выходили старые мастера, инженеры, рабочие, бригадиры молодежных бригад — клялись работать самоотверженно...

На другой день все газеты сообщили, что ижорцам поручено строить первый советский блюминг.

На заводе царило оживление. Начала выходить многотиражка под названием «Блюминг». В Колпино на Ижорский завод приехал гостящий в Ленинграде Владимир Маяковский. Он осмотрел завод и выступил перед рабочими со стихами, призывая их к трудовому подвигу...

Как только были получены и в цехах рабочие чертежи, о блюминге заговорил, заспорил весь завод. Оказалось, что нужно соорудить стальную махину, простирающуюся в длину на семьдесят четыре метра. Блюминг должен был обжимать и прокатывать массивные многотонные стальные болванки.

Особенные споры вызывали двухсоттонные станины блюминга. Для отливки из стали таких станин не было ни оборудования, ни условий. Отливку станин хотя и на реконструированном, но не приспособленном для изготовления блюмингов заводе даже опытные инженеры считали делом невозможным.

Главный конструктор Баранов ждал, что скажет главный инженер, а тот отмалчивался, выжидая, что скажут мастера. И те колебались — такие махины отливать никогда не доводилось. Литейщики тоже побаивались. Из-за малой мощности печей надо было заливать сталь в опоки в два-три приема, а это не даст монолита. В отливке неизбежны каверны, даже трещины...

Киров торопил с решением сложного вопроса. Сам приезжал на производственные совещания. Слушал мнения металлургов.

Огромные габариты станины требовали высокого, прочного каркаса, который можно было засыпать формовочной землей. Но высота кранов с ковшами не позволила бы произвести заливку. Нужно было копать котлованы в земле, чтобы там производить формовку. Но и это сделать было нельзя: мешали близкие грунтовые воды. К тому же подвозка стали из мартеновского в литейный могла снизить температуру стали и вызвать брак.

Обсуждения и споры иной раз затягивались до полуночи, а договориться до чего-то определенного не могли. Киров уезжал расстроенный, с тяжелой думой. «Неужели и блюминги, как и гидротурбины, придется заказывать за границей?..»

2

Как-то в конце дня Киров приехал на Ижорский, пришел в партком. Секретарь парткома Павлов, молодой курносый человек с большими задорными глазами, что-то писал.

— Здорово, Павлов! Что пишешь?

— Сергей Миронович! Здравствуйте! — вскочил Павлов. — Да вот к докладу готовлюсь...

— А что со станинами? Нашли мастера, который бы взялся за отливку?

— Нет, Сергей Миронович. Кто же возьмется с таким оборудованием... Инженеры прикидывают... Хотят что-то сделать...

— А ты своих мастеров хорошо знаешь?

— Как же не знать? У нас все мастера фасонного литья наперечет...

— Кто самый лучший?

— Лучшим был, пожалуй, Румянцев, да он ушел на пенсию...

— А живет здесь?

— А как же? Тут в Колпине и живет.

— И знаешь где?

— Знаю.

— Идем к нему. Сейчас же. Поднимайся.

— Может, кого из мастеров прихватим?

— Не надо... Сбегай за чертежом в литейку и догоняй — буду ждать у проходной...

Иван Арсеньевич Румянцев, крепкий старик с суровым взглядом из-под бровей и густыми поседевшими усами, сидел за журналом «Прожектор».

Узнав, что Павлов привел к нему Кирова, не удивился, а, лишь крикнув на кухню жене: «Хозяйка, поставь самоварчик, к нам гости», провел обоих в комнату, усадил к столу.

— Спасибо, что вспомнили о старике. А уж я сам было собирался наведаться.

— Знаете о предстоящих делах, Иван Арсеньевич? — спросил Киров просто, по-свойски, словно давно знал Румянцева.

— Наслышан малость... И в газете читал.

— Вот пришли посоветоваться с вами, Иван Арсеньевич, как с лучшим из мастеров.

— Ну, какой я лучший! — сердито возразил Румянцев. — Кабы лучший был — с завода бы не отпустили. Я ведь еще не совсем сдал.

— Ошибку допустили наши товарищи, — ухватился Киров за обмолвку Румянцева, — если б я был директором, ни за что бы не отпустил.

— Уж будто бы?.. — с недоверием спросил Румянцев.

— Нет, не отпустил бы, — настаивал Киров. — Вот вы, Иван Арсеньевич, вроде бы и не у дел, а мы именно к вам за советом пришли. Хотим снова вас на завод звать.

— Вона как! Что же молодые-то мастера?