Шрифт:
Закладка:
Ситуацию в городах наглядно передавали примеры, приводившиеся на Пленуме ЦК партии: «19 апреля 1928 г. двухтысячная толпа разгромила биржу труда в Ленинграде, 10 мая около 3 тыс. человек бунтовали на московской бирже, избили милицию, разгромили торговые палатки и т. д. Всего только с 20 мая по 15 июня было зафиксировано 13 конфликтов на биржах труда в разных городах. Наиболее серьезные городские волнения были зафиксированы в Семипалатинске. 15 мая многотысячная толпа устроила демонстрацию и ворвалась в здание горисполкома. В городе громили магазины»[1613].
«На Украине, — указывал в ноябре 1929 г. председатель Всеукраинского ЦИК Г. Петровский, — дело доходило до больших демонстраций, часто мы имели телеграммы об этом из Одессы, Киева. В Харькове у нас безработные подходили к Совнаркому, к ВУЦИКу, вызывали нас всех, больших и малых бюрократов, требовали разрешения того положения, которое создавалось»[1614]. Ситуацию, того времени наглядно передавали требования рабочих: «ты знаешь положение в семействе, когда дети подросли и нельзя никуда их поместить». И это, — по словам Петровского, — было бичом»[1615].
«Эта пролетарская молодежь, не имея возможности учиться не только в учебных заведениях, но и в предприятии, обречена на длительную безработицу и вынужденное безделье…, — подводила итог резолюция XV партконференции, — она морально разлагается и совместно с подрастающими слоями беспризорных образует главные кадры воинствующей «улицы», вырождаясь в антиобщественный элемент, заражающий своей психологией в силу бытовой близости значительную часть работающей молодежи…»[1616].
Но это было только началом, поскольку сокращение возможности применения своего труда в деревне, все с большей силой толкало активные слои крестьянства в города. «Если нэп спас крестьянина от катастрофы, — приходил в этой связи к выводу английский историк Э. Карр, — то он же поставил промышленность и рынок труда на грань хаоса»[1617].
Темпы индустриализации задавала, прежде всего, демографическая угроза: для компенсации одного только естественного прироста населения в 1923–1939 гг. необходимо было создавать в среднем почти 2 млн. рабочих мест ежегодно! В массовом масштабе их могла создать только промышленность и как следствие единственной мерой способной разрешить проблему аграрного перенаселения являлась только ускоренная индустриализация и строительство городов. А для этого, прежде всего, был необходим — Капитал!!!
Уникальные особенности
Результаты накопления капитала будут различны в разных странах в зависимости главным образом от плодородия земли.
Возможности реализации любых планов индустриализации определялись, в первую очередь, именно наличием необходимых и достаточных Капиталов для их осуществления. Значение Капитала наглядно демонстрировал пример ускоренной индустриализации Соединенных Штатов, которые, как отмечал видный экономист Л. Мендельсон, «обогнали Англию по размерам реального накопления задолго до того, как они догнали ее по размерам промышленного производства. Этот факт иллюстрирует важный закон экономического соревнования…, который заключается в следующем: отставшая страна (если производственный аппарат используется везде в одинаковой степени) может догнать страну, ушедшую вперед по размерам производства, лишь предварительно обогнав ее по размерам реального накопления, по масштабам вложений в основной капитал»[1619].
«Универсальной границей, возможного темпа народно-хозяйственного развития, — поясняла записка Госплана, — границей, определяющей собой все частные лимитирующие (ограничивающие) факторы, надо признать размеры национального накопления в его материальной форме», которые составляют «материальную базу расширенного воспроизводства и реконструкции»[1620].
Накопление необходимого Капитала Бухарин, в своей альтернативе, рассчитывал получить за счет развития сельхозпроизводства: «Наивысший длительно темп получится при таком сочетании, — писал он, — когда индустрия подымается на быстро растущем сельском хозяйстве. Именно тогда и индустрия дает рекордные цифры своего развития… это предполагает возможность быстрого реального накопления в сельском хозяйстве». В качестве примера Бухарин приводил Соединенные Штаты, которые «осуществляют наиболее быстрое в пределах капитализма развитие сельского хозяйства и движение производительных сил в целом»[1621].
Однако объективные условия России кардинально отличались, от тех в которых находились Соединенные Штаты, что не позволяло ей естественным путем накопить необходимые для развития Капиталы. Все говорит о «бедности России Капиталами, — указывал в начале ХХ в. министр финансов С. Витте, — Недостаток капиталов в России свидетельствуется совершенно отчетливо всеми данными»[1622]. «Для того чтобы на почве богатой природы и дешевого труда могла вырасти широкая и могучая промышленность, необходимы деятельные Капиталы, которые предприняли бы трудную устроительную работу, — вновь и вновь повторял в 1900 г. в своем докладе Николаю II Витте, — К несчастью, именно Капиталами, скопленными сбережениями, и не богато наше отечество»[1623].
Причины бедности России Капиталом предопределялись, прежде всего, ее крайне суровым климатом, уже первый англичанин прибывший в Россию (в 1553 г.) Р. Чанселлор писал: «По моему мнению, нет другого такого народа под солнцем, у которого были бы такие же трудные жизненные условия… Я не знаю такого края вокруг нас, где человек и животное выдержали бы все это»[1624].
«За климат…, — подтверждал в 1930-х гг. первый американский посол в Советской России У. Буллит, — русские выплачивают немыслимый ростовщический процент, в виде издержек за зимние погодные условия»[1625]. Американские историки Ф. Хилл Ф. и К. Гэдди попытались посчитать величину этого процента, введя показатель «температуры на душу населения» (ТДН). Для США (1930-го г.) он составил «плюс» +1,1º, для России (1926-го г.) «минус» — 11,6º[1626].
При этом для американской экономики затраты на один добавочный градус холода (дополнительные затраты для экономики, если национальная ТДН понизится на один градус) составляют ~1,0–1,5 % ВВП в год. «Россия, — по мнению Хилла и Гэдди, — платит, по меньшей мере, столько же, а может быть, и значительно больше», поскольку американские оценки практически не касались отрицательных температур[1627]. Таким образом, потери России, относительно США, от «климатического налога» в 1920–1930 гг. составляли не менее 12–15 % ежегодно! И эти оценки являются только началом отсчета…
В качестве примера можно привести сравнение средней урожайности главнейших хлебов по странам мира (Гр. 16). Здесь Россия отставала от США уже почти на 40 %, а от Канады — в 2,4 раза.
Гр. 16. Средняя за 1908–1912 гг. урожайностьглавнейших хлебов, пуд./ дес.[1628]
Но даже показатели урожайности не передают всей глубины картины. Например, в разных климатических зонах Европейской России в 1894–1914 гг. удавалось получать сопоставимые показатели урожайности, проблема заключалась в огромной разнице в затратах на достижение таких результатов. Например, из-за различных показателей всхожести семян, норма высева различалась следующим образом: Север — 11,7 пуд/дес., Центр —
