Потребовалось полтора дня, чтобы все гранулы комплексов влетели в червоточину. Когда большинство оказалось внутри, флотилия «Моргана» — все семнадцать оставшихся кораблей — скользнула следом за ними.

Деллиан снова сидел в кафе, наблюдая за дисплеями, показывающими данные, поступающие с внешних сенсоров. Когда они оказались в тысяче километров от конца червоточины, проводники отрицательной энергии «Моргана» — маленькие, похожие на кинжалы зубцы — плавно вышли из своих пазов по всему фюзеляжу. Ускорение снизилось до ноль одной g. Остальные корабли выстроились вереницей позади «Моргана». Место в арьергарде занял Энсли, его белый корпус отражал тусклый фиолетовый свет черенковского излучения червоточины.

«Морган» вошел в горловину червоточины, и все визуальные изображения разом отключились.

— Что за?..

— Мы больше не в естественном пространстве–времени, — объяснила Тиллиана, не отрываясь от блинчиков с кленовым сиропом и фруктами. — То, что находится за пределами корпуса, не распространяет фотоны.

— Тогда как же мы узнаем, где сейчас другие корабли?

— Их масса проявляется в виде искажений на детекторах экзотической массы «Моргана».

Деллиан изменил входные настройки оптики и обнаружил, что смотрит теперь вдоль гладкой белой трубы, ведущей в какую–то необозримую даль, к точке схода, с какими–то серыми пятнами впереди и сзади, похожими на сгустки тумана. Потом труба изогнулась, по ней побежала рябь, и воображение дополнило картинку дрожью. Потом узкий туннель за «Морганом» заполнила черная сфера, вынуждая трубу деформироваться вокруг себя. Деллиану невольно пришла на ум змея, проглотившая громадную крысу; выпуклость медленно продвигалась вперед.

— Нейтронная звезда, — с довольным видом провозгласила Ирелла.

Отчего–то эта звезда, ползущая сразу за ними, вызывала у Деллиана глубокое беспокойство. Но он вообще оказался как–то не готов к путешествию по червоточине. Однако, окинув взглядом сидящих за столом друзей, сгорбившихся в своих креслах, нервно сжимающих в руках чашки с чаем, кофе и соком, Деллиан понял, что они, похоже, разделяют его тревогу.

— Нам нужно начать тренироваться, — объявил Деллиан.

Что угодно, лишь бы отвлечься от того, что происходит снаружи. Не то чтобы снаружи что–то было. Там не было даже вакуума. Вот в этом–то и проблема.

Тиллиана ухмыльнулась:

— Отлично. Мальчики, мы разработали для вас новые сценарии. Корабль Гостеприимства у Ваяна дал нам основу для некоторых реалистичных условий, которые можно воссоздать для вас в яйце. Вот будет потеха.

— Потеха? — с опаской повторил Ксанте.

— Для нас с Элличи.

Армада комплексов вышла из червоточины в половине светового года от сенсорной станции оликсов. Все взводы находились в состоянии боевой готовности, когда «Морган» вывалился в обычное пространство и время. Они перешучивались и ворчали, облачаясь в скафандры за три часа до прохода через терминал, заявляя, что если оликсы поджидают их, то для них, для людей, все кончится так быстро, что они, наверное, ничего и не узнают. Но случись задержка, стычка между равными кораблями, есть отдаленный шанс, что они все–таки понадобятся и сыграют свою роль.

Так что Деллиан привел взвод в транспортер, где они ждали, и ждали, и ждали… Тиллиана с Элличи сидели в своем тактическом ситуационном центре на двадцать четвертой палубе, а специальный сопряженный с мунками гендес поставлял им огромное количество сенсорных данных в реальном времени.

А Ирелле снова нечего было делать. Она ждала в каюте, лежа на кровати, среди голых, лишенных текстур стен. Ее нейронный интерфейс соединял ее непосредственно с сетью «Моргана». Комплексные люди, перестраивавшие корабль, создали лично для нее полноценную связь. Блуждание по сетевым каналам оказалось непростым опытом пребывания в свободном состоянии, особенно когда она пользовалась квантовой матрицей как буфером для огромного количества доступной информации. Так, наверное, нейронный интерфейс мунков фильтровал данные для Тиллианы и Элличи. За исключением того, что вычислительная мощность матрицы также форсировала и ее сознание.

В этом состоянии трудно было продолжать подыскивать оправдания для того, чтобы по–прежнему оставаться в единственном плотском теле, а преимущества усовершенствования до комплекса были как никогда очевидны.

«Время еще есть. Сколько угодно времени. Сколько я захочу».

Она начала разделять расширившийся разум на части, каждый сегмент мониторил отдельный блок информации: червоточину, армаду кораблей комплексов, клетку нейтронной звезды, транспортер взвода, Деллиана в новехоньком смертоносном бронескафандре, его когорту в новых боевых корпусах. Ее основное внимание легко переключалось между всеми ними.

«На этот раз я действительно ангел–хранитель».

В сознание с фантомным приветом вторглось присутствие Иммануээля, признавая ее соседство в сети.

— Можно понаблюдать вместе с тобой? — спросила она.

— Рад буду компании, — ответил тот.

Она переместила фокус на несколько (всего несколько) гранул, вмещающих аспекты комплекса Иммануээля. Некоторые немногим отличались от носителей боевых кораблей, способных уничтожить своим оружием целые луны. Другие были механизмами посложнее.

— Я не знала, что ты такой… я хотела сказать — большой, но, наверное, лучше подойдет — обширный.

— Я такой, каким хочу быть, — вежливо ответил комплекс. — Возможно, после Последнего Удара я перестроюсь в нечто менее агрессивное.

Вместе они смотрели, как армада выходит из червоточины. Когда корабли шли через горловину, их медные поверхности раздвигались, позволяя большему числу датчиков исследовать новое окружение. Они находились в шести световых месяцах от сигнальной станции оликсов — скромной звезды L-класса с безвоздушной каменистой планетой, вращающейся на расстоянии двух а. е. от нее, и ледяным гигантом размером с Нептун, удалившимся на тридцать две а. е.

Когда корабль — носитель червоточины замедлил здесь ход два года назад, фракция истории направила эскадрилью кораблей–невидимок к аванпосту оликсов, и каждый из них нес расширяющийся портал. Они прилетели в звездную систему незамеченными. А теперь Ирелла наблюдала через выделенные каналы связи, как они медленно скользят на позиции, приближаясь к своим целям.

— Впечатляет, — невольно пробормотала она.

Сенсоры кораблей–невидимок показывали подробные изображения конструкций оликсов. Они зафиксировались на самой станции, когда та находилась в двух третях а. е. от звезды L-класса. Станция представляла собой «гнездо» из семи концентрических, медленно вращающихся обручей. Их поверхности ярко сияли пурпуром в лимонном свете солнца и казались выточенными из цельной глыбы металла.

— Значит, это хабитат оликсов? — спросила Ирелла.

Диаметр внешнего кольца был километров двести.