«Предатель!».

С громким ржанием лошадь Елены падает. Ферксийские болты с разрывающими плоть наконечниками за несколько ударов сердца превращают гордое животное в истерзанный кусок плоти.

— Елена!

Пери слышит отчаянный выкрик. Он чувствует боль всадника и резко останавливается, дает возможность спасти возлюбленную. Ни оружия, ни доспехов. Одна решимость. Непоколебимая, свирепая, неукротимая.

Несколько Стражей бросаются добивать Елену. Она придавлена лошадью, но даже так не готова сдаться. Один из убийц приветливо поднимают руку. Его последняя ошибка в жизни.

Кулак врезается в скулу. Разведчик падает, роняя арбалет. Внутри все полыхает от гнева. Руки поднимают смертоносное оружие. Выстрел — первый враг падает с пробитым черепом. Выстрел — второй с воплем рухнул на землю. Бедро пробито.

— А-а-а!..

Третий болт заставляет его замолкнуть. Теперь нет ничего, кроме жажды пролить кровь собратьев. Нет, уже не собратьев. Кучка убийц.

Новый снаряд появляется в ложе. Превосходная работа друга. Бывшего друга.

— Сдохни! — Вырывается из груди вместе со слюной.

Стражи не успели опомниться. Они не ждали удара в спину. Арбалет собирает богатую жатву. Рот скривился в оскале.

Тупая боль на затылке. Все меркнет.

— Конрад! Конрад! — Елена кричит, ногтями царапая землю. Она плачет. — Я всех вас уничтожу! Всех! Слышите меня, мрази предательские? Не я, так мой брат!

«Не плач. Прошу, не плач…»

… Веки такие тяжелые. Что происходит?

«Елена!».

Встать не получается. Руки крепко связаны за спиной.

«Твари!».

Взгляд ищет ее, но натыкается на него. В дюжине шагов стоит Страж, которого он называл своим другом. На безучастном лице и намека на раскаяние.

— Помоги… — шепчут губы. — Спаси ее.

— Конрад! — Елена в разодранном доспехе привязана к дереву. Лицо усеивали ссадины и синяки. Ее били.

— Елена!

Пытаюсь ползти, а Стражи молча наблюдают. Бездушные големы, отбросы! А он так и пялится. Стал как они. Нет-нет, не может быть! Они вместе прошли через академию, спасли тысячи жизней, они вместе хотели изменить этот чертов мир!

— Умоляю!

«Ублюдок, да я на колени встану. Ты этого хочешь, да?».

И бровью не повел…

— Ты вообще слышишь меня, трус?!

«Он отворачивается? Отворачивается от меня?!».

— Смотри на меня, бесхребетная подстилка! Я тебе говорю!

«Зачем ему дают арбалет?»

Взгляд мигом устремляется на Елену. Затем на оружие.

— Не делай этого! — Губы дрожат, пот заливает глаза. — Стой, прошу! Нет, нет, нет!

Арбалет поднимается. Так медленно, так неуклонно. Лицо друга не меняется. Наконечник блестит.

— Конрад. — Елена не проронила ни слезинки. Изумительная, прекрасная, воинственная, гордая, доблестная. — Не забывай…

Щелчок. Болт вонзается в сердце. Елена замирает.

«О Святой трон, нет…».

— А-а-а-а, мразь! Ненавижу! Ненавижу тебя!

Кто-то подошел. Тело дрожит.

— Конрад, — произнес незнакомец, присев на корточки, — меня зовут Маркус. Я первый разведчик капитана Блэйка.

— Пошел ты!

Плевок угодил в лицо Маркуса.

— Храбрый. Империи такие нужны. — Он смотрит на Елену. — Жаль, что так обернулось. Это было неминуемо. Ферксии не нужен мир, пока континент не будет отчищен от падали и тех, кто не разделяет наши… идеалы.

«Монстр. Самому же противно!».

— Лейтенант! — На опушку выбежал один из Стражей. — Глирч горит!

— Тильда! — кричит подлый убийца Елены.

Арбалет стукается о землю.

— Стой! — приказывает Маркус.

Поздно: бывший друг и соратник рванул к городу.

«Теперь и ты почувствуешь боль, предатель».

* * *

Конрад очнулся на плече Эрика. Гигант нес его без особых трудностей, как ребенка. Эрик шел по тракту и напевал детскую песенку себе под нос. Магия Видящей развеялась, капитан вновь обрел разум, но он не сможет вечно сдерживать чудище внутри себя. Таково проклятие — мертвец никогда не обретет покой.

«Он такой из-за тебя».

В слякоти под ногами отразилось лицо Конрада с ехидной ухмылкой.

«Исчезни. Тебя нет».

«Я всегда рядом, Конрад, покуда проклятый меч висит у тебя на боку. Как тебе — вспомнить? Уже чувствуешь? Сладкий нектар ненависти, боли и отчаяния по капле падает на язык».

«Ты лишь плод воображения. Проваливай».

Эхо издевательского смеха отразилось в сознании и голос умолк.

«Я — это ты…».

Размытая дорога была пуста, на многие мили вокруг ни души. Да и кто в здравом уме пойдет по тракту, ведущему к восточной границе Захарии? Стрела эльфа пробьет голову навылет еще на подходе к Лесному Королевству. Неужто Посредник решил поиграть с судьбой?

— И долго я еще буду трястись у тебя на плече?

Конрад едва узнал свой голос. Хриплый и слабый, словно он не разговаривал сотни лет.

Эрик поставил Конрада на ноги. Тот чудом устоял.

— Долго мы идем?

— С самого рассвета, — отозвался Эрик, напряженно вглядываясь в горизонт.

Вдали виднелись заснеженные пики гор. Восточные Хребты Илларии. За ними начиналась земля нелюдей. Брови Мясника сдвинулись. Его можно понять: эльфийские разведчики стерегут даже проходы через горы. Обладая невообразимой силой, все равно есть риск погибнуть. Тракт тоже не внушал доверия. За долгие годы в окружающих лесах вполне могли затаиться остроухие убийцы. Конрад слышал о Захарийских нелюдях достаточно, чтобы осознавать всю опасность путешествия. Эльфы тех краев отличаются особой жестокостью, не щадят никого, с ними нельзя договорится, от них нельзя уйти. Озлобленные дикие твари.

— Посредник опережает нас на день, — продолжил он, — но непроходимая чаща его задержит, а если повезет, то эльфы прикончат.

— А нам потом бегать за этими дикарями. Нет, мы достанем предателя сами. Какой план?

Эрик ненадолго задумался, выстраивая в голове путь.

— Перехватим их у подножия вон той горы. — Он пальцем указал на самый высокий пик, которой пронзал облака своей снежной шапкой. — Храм там.

— Что за храм и зачем ему туда идти? — Конрад уже обрел прежнюю силу. Лицо вновь помолодело, глаза блестели, а тело окрепло. — Он никогда не был религиозным.

— Без понятия. Идем, пока светло.

По задумке Эрике они должны до заката идти по большаку, а затем укрыться в лесу. Желательно там, где их никто не увидит. Конрад шел следом за Мясником, внимательно оглядываясь по сторонам. С каждым днем Конрад все больше чувствовал, что заклятие разрушается. Сейчас отголоски человеческого страха поселились в нем. Ладонь все время покоилась на рукояти меча. Успеют ли они исполнить клятву?

«Дрожь?».

Ферксиец попытался унять пробивающуюся наружу тревогу. Ощущение опасности нарастало. Вторая сторона одерживала вверх. Почему сейчас? Почему он ждал столько лет?

Сердце забилось чаще.

«Что это? Радость? Возбуждение?». — Вопросы не давали Конраду покоя, но он понимал, что власть Видящей слабеет. Быть может, свобода перестанет быть недосягаемой.

День близился к закату. Мошкара выползала из сырой листвы, собираясь в небольшие черные тучки, солнце отдавало остатки тепла, погружаясь в ночную дрему,