Стараюсь переосмыслить его слова, подумать, понять, о чем он говорит… Но эти информационные пазлы никак не складываются.

— Шантажирует… Но что произошло? — осторожно и довольно резко умерив весь свой пыл, спрашиваю я. Вадим отворачивается к своей дверце, похоже, задумавшись. Он молчит довольно долго, возможно долгую напряженную минуту, а может и целые пять.

Не знаю, куда себя деть, понимая, что этот человек не по своей воле полез в настоящее адовое дерьмо, чтобы помочь мне. Но шантаж… Это гнилой способ достижения своей цели, и вроде я должна быть благодарна брату, который делает все возможное ради меня, но все же… Это слишком. Нельзя из Ада вытащить одного человека, засовывая туда другого.

Вадим присаживает на машину, потупив свой взгляд на мои кроссовки. От меня не укрывается жест парня, который в желании защититься, складывает руки на груди.

Я подхожу ближе и подумав, сажусь рядом.

— Четыре года назад моя сестра тяжело болела. Сложный случай, запущенный… Нужны были нереальные деньги на лечение. Было множество операций и долгов, которые в будущем должны были меня зарыть в землю, — он ежится, не от холода, а от воспоминаний. — Как-то наша операционная группа вышла на сводчика, — на какое-то мгновение парень повернулся ко мне, словно хотел убедиться, слышу ли я его вообще, — этот человек сводил покупателей и поставщиков. Оружие, наркотики, антиквариат, драгоценности… Естественно, все было нелегально. Когда он попал под следствие, со мной связался один из переговорщиков, хотел выкупить свободу у своего человека. Я решил взять в оборот сводчика и посадить других его клиентов… Пока не понял, что благодаря этой возможности смогу помочь сестре и погасить долги. Тогда же сразу поумерил гордость и поступился принципам.

Я молчу, тяжело сглатывая, уставившись на парня немного шокировано.

— Я начал сотрудничество с влиятельной криминальной группировкой. Того мужика засудили, я не смог его прикрыть и уничтожить улики. Это было невозможно с самого начала, во что я наивно не верил. Как только об этом узнал один из главарей, меня поставили на счетчик довольно в грубой форме. А когда главный понял, что я неспособен отдать ему даже и половины долга… Предложил выгодную сделку, — Вадим снова на меня посмотрел, а затем тяжело вздохнул. — Да, именно так, Яра, я продажный кретин, который решил выкрутиться из подобной ситуации ложью, предательством и разного рода криминалом.

— Ты хотел спасти сестру. Так поступил бы каждый, как ты уже смог убедиться на своем опыте…

— Сестра умерла спустя месяц после первой сделки. Я зарылся в дерьмо с головой. Врал одним, другим, крутился, пытался убить главаря самостоятельно, как и разрушить их гнездо. Докатился до того, что валялся в лесу едва живой… Тогда мне помог Эльдар, он единственный начал замечать во мне перемены и следил за мной. Понял, что я скатился и ожидал моего признания, ждал просьбы о помощи. Всё-таки я глупый гордец и упрямец, ведь собрался идти в логово волков с парой пуль… Он меня остановил. Он спас мне жизнь, а обо всех моих косяках никто не узнал. Эльдар замял все мои дела с бандитами на корню, благодаря ему вышло засадить этих ублюдков. Все было максимально засекречено и оперативно. А твой брат, хитрый лис, пронюхал это все дело. Провел свое расследование, накопил информацию, поговорил с заключенными. Понял, что я делал, кем был и как можно мной манипулировать. С такими доказательствами он может меня засадить в любой для него желанный момент и даже Эльдар будет бессилен, а все мои долги перейдут моей одинокой матери, которая уже пенсионерка и младшему брату, только поступившему в университет. Вопрос времени, когда разворуют несколько наших квартир и продадут их за неуплату кредитов, не исключаю, что будут прессовать ближайших родственников, чего я не хочу. Это моя вина и груз, а не их.

Вадим перехватывает мою руку, запястье, больно сдавив, словно пытаясь до меня донести свои истинные чувства, прикасаясь ко мне подобным немного болезненным жестом.

— Я здесь за очищением совести, Яра. Раньше мной руководила злость на Сокола, его мерзкий шантаж, и мое желание выкарабкаться из этой ситуации сухим, но чем дольше я рядом с тобой, тем явственнее понимаю, что ты мое искупление и я должен тебе помочь по своей воле. Не прощу себя, если с тобой что-то случится, понимаешь? Ты такая… Такая! — он выдохнул, слабо покачав головой. — Не понимаю, как ты можешь выглядеть такой после рук Гордеева, — Вадим прикасается второй рукой к моей щеке. Его пальцы оказываются на затылке, а большой поглаживает скулу, заставляя меня ошеломлённо задрожать.

— К-какой? — прошептала я.

— Просто такой, — он улыбнулся, и неизбежно приближается к моим губам. От взволнованности и напряжения у меня сцепились зубы до боли в скулах, в то время, как Волков прикасается своим лбом к моему, опаляя лицо своим горячим дыханием. Показалось! — Да, я лицемерная и эгоистичная мразь, Яра. Продажный полицейский в прошлом с запятнанной репутацией, а еще весь в долгах и ненависти. Я варюсь в этом котле уже не один год… И здесь, сейчас, несмотря на угрозу Гордеева… Я хочу тебя защитить. Я хочу тебя вернуть домой. И я это сделаю, Яра. Просто не мешай мне.

Я не понимаю, когда на моих щеках появились слезы, но судорожно принимаю ласку Вадима, который двумя руками стирает соленные горячие капли с моего лица.

— Прости. Прости. Прости меня, я не знала… — нашептываю я, не понимая за что именно прошу прощения, вздрагивая от всхлипа и замираю от накаливших эмоций, когда Вадим целует мои щеки.

У меня перехватывает дыхание от его губ на моем лице.

— Ты ни в чем не виновата, Яра, успокойся, — Вадим притягивает меня к себе, вжимая в свою стальную грудь, утешающе поглаживая по макушке. Мне становится легче, но слезы продолжают увлажнять щеки. — Прекращай. Слышишь? Я не хотел тебе этого говорить, но ты должна знать… Теперь ты понимаешь, почему я так поступал и поступаю.

Волков трясет мои плечи, больно впиваясь в них пальцами, отрезвляя.

— Гордеев скоро прибудет, а самолета еще нет. Вряд ли мы так легко улетим, у него довольно много возможностей, даже задержать частный рейс… Советуйся со мной в таких моментах, Яра, придумали бы вместе что-то хитрее. Пока действуем по твоему плану без стрельбы. Тебе придётся довериться мне и… Подчиниться моему плану.

Я стираю свои сопли-слюни, решительно настроившись на бой. В душе стало как-то… Легче, свободней. Я киваю, глубоко дыша.

— Да, хорошо. Я готова. Дай мне оружие, — слышу горластый