себя Маршал. – Если он продолжит в том же духе, то к закату будет в стельку пьян». Напомнив себе про необходимость хранить терпение, Маршал стал выжидать, но, к его беспокойству, Джон, по всем признакам, намеревался осушить флягу до последней капли.

– Сир… – начал Маршал.

– Что еще?

– Можно мне глоточек?

Маршал просительно улыбнулся.

Джон нехотя передал ему посудину.

– Спасибо, сир.

Протянув руку за флягой, Уильям незаметно для Джона тронул коня каблуком. Скакун дернулся, и фляга упала на землю.

– Болван неуклюжий! – вскричал Джон.

Де Кулонс скривил губы.

– Тысяча извинений, сир.

Держа руку у пояса, Маршал натянул поводья, заставив коня сдвинуться вбок. Раздраженный таким обращением, скакун стал переступать ногами, пока наездник «с трудом» успокаивал его. Как и надеялся Уильям, фляга раскололась под подкованным копытом. Вино брызнуло, а Маршал, приняв перепуганный вид, рассыпался в извинениях перед взбешенным принцем.

– Там был лучший пьерфит! – рявкнул Джон. – Ты заплатишь за него, Маршал.

– Разумеется, сир. Как только вернемся в Алансон, выкачу вам целый бочонок, – сказал Уильям. «Невысокая цена за то, что я помешал королевскому сыну напиться до бесчувствия», – подумал он.

Джон немного смягчился.

Заметив, как де Кулонс потянулся за своей флягой, Маршал подумал: «Господи Иисусе! Уж не хочет ли этот человек смерти Джону?» Он бросил на него яростный взгляд и успокоился, когда рука де Кулонса снова опустилась.

Джон вернулся к одной из своих любимых тем, заговорив о брате Ричарде. Для него у принца не находилось ни одного доброго слова. Изменчивый и коварный, герцог не заслуживал доверия. Он оставался закадычным другом Филиппа. Не стоит удивляться, разглагольствовал Джон, если эта парочка объединит силы против Генриха. На каждое его слово де Кулонс кивал согласно, как марионетка.

«Я понимаю, к чему ты клонишь, – размышлял Маршал. – Ты хочешь стать наследником вместо Ричарда». Уильям не был в восторге от этой перспективы. Надменный, самовлюбленный, каверзный и неуравновешенный, Джон будет плохим королем. Однако следовало соблюдать осторожность и ни в коем случае не обнаруживать своих истинных мыслей.

– Вы со мной? – спросил Джон.

– Да, сир, – не задумываясь, ответил де Кулонс.

Маршал молчал. Вопрос повис в воздухе.

Глаза Джона впились в него.

– Маршал?

– Я – вассал короля, сир. И пойду за ним, куда прикажут, как и вы.

От прямого ответа Уильям уклонился, и все это поняли.

Ожидание заката казалось бесконечным.

Старания Маршала растопить лед не увенчались успехом. В итоге он прекратил попытки, и это означало, что ему пришлось выслушивать подобострастные реплики де Кулонса в адрес принца. Уильям не обращал внимания. Необходимость поддерживать разговор отпала, и ему стало легче. Мир между Генрихом и Ричардом необходим, решил Маршал, и твердо решил сделать все возможное для его достижения.

Тянулись часы. Солнце, огромный оранжевый шар, закатилось, и колокола в Шомон-сюр-Эпт прозвонили к повечерию. Маршал повел свой отряд к опушке леса. Ненадолго забили тревогу – на дороге объявился ничего не подозревающий крестьянин в запряженной волами повозке, – но порядок был быстро восстановлен благодаря расторопному капитану, выехавшему из укрытия и взявшему возницу в плен.

Золотой свет заливал покрытое стерней ровное поле, лежавшее между их позицией и городскими стенами. На парапете поблескивали шлемы, но их было немного. Царил покой.

Маршал впился глазами в Джона.

– Готовы, сир?

Принц облизнул кончиком языка сухие губы.

– Готов.

Маршал ободряюще улыбнулся.

– Едем шагом, сколько возможно? – уточнил Джон.

– Верно, сир. Пока солнце позади нас, дозорные разглядят только силуэты, ничего больше. Шесть всадников не покажутся им угрозой.

Голос Маршала звучал спокойно, как если бы речь шла о простой прогулке.

– А если поднимут тревогу?

– Отступим сюда, сир. Преследовать нас не станут.

– Риск со стороны арбалетчиков?

Отряду предстояло выдвигаться без шлемов: если часовые углядят их, безнаказанно достигнуть ворот уже не получится.

– Как только подъедем на полторы сотни шагов к стене, сир, этой угрозы не избежать. Отрицать не стану. Будьте настороже. Держите повыше щит. – Маршал вновь постарался себя убедить, что с сыном короля ничего не случится. – Если все пойдет по плану, мы вшестером захватим ворота. По моему сигналу остальные поспешат нам на помощь, и город падет.

– Спасибо, Маршал.

В глазах Джона читалось явное беспокойство. Тем не менее он тронул лошадь, выводя ее на дорогу.

Обрадованный Маршал повел коня следом, за ним двинулись де Кулонс и еще три рыцаря.

Они скакали к Шомон-сюр-Эпт, будто бы со стороны Парижа. Яркое заходящее солнце согревало всадникам спины и клало на землю перед ними неестественно длинные тени. «Мы похожи на великанов», – подумал Маршал, подавляя детское желание выхватить меч и поднять его высоко над головой.

Джон ехал первым, как он того потребовал, Маршал – сразу за ним; рядом, по настоянию королевского сына, скакал де Кулонс. Трое рыцарей замыкали строй. Полдюжины конных. Обычное дело для французского патруля или группы разведчиков, ищущих приюта на ночь. Аллюр был ровным, неторопливым – так приближались бы друзья.

Рыцари проскакали двести пятьдесят шагов, половину расстояния. На залитых солнцем стенах царил покой. Маршал завел длинный рассказ про повозку с вином, захваченную пару лет назад. Говоря, он зорко, как сокол, наблюдал за Джоном. Спина принца была неестественно выпрямлена, суставы сжимавших поводья пальцев побелели, но с пути он не сворачивал.

У лучников повозку отобрал нелюбимый подчиненными сержант, продолжил рассказывать Маршал. Затем ее присвоил рыцарь. Ему, в свою очередь, пришлось уступить барону, а закончилось все тем, что Молодой Король объявил добычу своей. Столкнувшись с выражениями недовольства – довольно скромными, естественно, – со стороны обиженных лучников, принц с легким сердцем вернул им отнятое. Восторг, вызванный его поступком, только усилился, когда Хэл добавил быка – «немного мяса на закуску», как выразился он сам под оглушительные крики воинов. Это было одно из самых дорогих для Маршала воспоминаний: Молодой Король представал во всей красе, притягательный, способный обратить разочарование солдат в преклонение перед ним.

– Кто-то идет на нас посмотреть.

В голосе Джона угадывался страх.

– Ничего они не разглядят, пока не станет слишком поздно, – сказал Маршал. – Сохраняйте спокойствие, сир. Едем дальше.

Джон подчинился, и владевшее Маршалом напряжение немного спало.

Еще пятьдесят шагов позади. В сотне шагов впереди манил зев открытых ворот.

– Наконец-то ты обнаружил свои намерения.

Де Кулонс говорил тихо, так что слышать мог только Уильям.

– Сэр? – Маршал искренне недоумевал, к чему клонит враг.

– Ты норовишь затмить меня в глазах принца.

Ушам своим не веря, Маршал прошипел:

– Я просто пытаюсь его успокоить.

– Подхалим!

– Отставить! У нас есть дела поважнее, – отрезал Уильям.

Де Кулонс замолчал.

Восемьдесят шагов. Семьдесят.

Дозорный приставил ладонь ко лбу и посмотрел в их сторону.

Джон