был талантливым поэтом в футуристическом духе. После революции, сблизившись на короткое время с Мамонтом Даль-ским, Святогор примыкает затем к более мирной фракции анархистов — к так называемым биокосмистам, которые считали главным путем к анархии культурно-просветительную работу. В то же время Святогор является основоположником нового литературного направления — «вулканизма» (увы! он, кажется, так и остался единственным сторонником этого «течения»).

Святогор был всегда богоискателем. Увлечение Ф.Сологубом, Д.С.Мережковским и другими мистическими литераторами сочеталось у него, как и у самого Сологуба, с анархической идеологией. Наш анархист никогда не переставал быть религиозным человеком и вызывал всеобщее изумление своих товарищей тем, что тщательно соблюдал все православные обряды и говел несколько раз в год.

В 1922 году Святогор решил коренным образом реформировать церковь. Безработный «епископ» Иоанникий Смирнов, встретившийся с ним в то время, оказался подходящим компаньоном. Старый «искатель по верам» Жилкин, полусектант, полустарообрядец, с наружностью эфиопа (как их рисовали в древней Руси), присоединился к этим двум. Затем Святогор написал радикальную программу, провозгласив главной целью новой «Церкви» примирение религии с наукой (колокольни должны были быть обращены в обсерватории), борьбу с суевериями и предрассудками и примирение религии с социализмом.

Сказано — сделано. Святогор облюбовал один из московских храмов — Никола Красный Звон в Юшковом переулке, — водворился там со Смирновым, власти санкционировали этот захват. Затем начала свою деятельность Свободная Трудовая Церковь.

Литургия служилась здесь лишь изредка, 2–3 раза в неделю. Основным же было вечернее воскресное «богослужение». «Епископ» Иоанникий служил краткий молебен, а затем читал сочиненную им самим молитву за Советскую власть. Затем, сняв с себя облачение и рясу, он садился у свечного ящика. Святогор открывал собрание — и здесь начиналось нечто действительно любопытное, или, во всяком случае, необычное. Всякий, кто пожелает, мог войти на кафедру и произнести речь — и кто-кто здесь ни высказывался: поэты-футуристы, студенты, рабочие-самоучки, сектанты, анархисты, актеры, газетчики… «Прения» затягивались до полуночи. После этого выступал Святогор с очередной сумбурной речью и в заключение читал свои последние стихи.

Изредка Святогор выступал со своими декларациями на столбцах столичной прессы. Эти документы представляют собой поразительную смесь экстравагантности, приспособленчества с довольно интересными и глубокими мыслями.

«Массовый голод ликвидирован, — писал он в статье «Свободная Трудовая Церковь», — но тяжкие последствия голода — массовое обнищание, хозяйственная разруха и пр. стоят перед нами и требуют длительной борьбы. Свободная Трудовая церковь в этой борьбе усматривает одну из важнейших задач, вставших перед революционной страной.

Начало коллективной борьбы с враждебными силами природы отвечает, по мысли СТЦ, трезвому евангельскому идеалу в смысле освобождения человека от власти природы.

Эти средства частично можно получить изъятием всех золотых, серебряных и ценных предметов культа и передачей их в соответствующие учреждения. Необходимо помнить, что эти ценности образовались путем принесений, как результат проявления мещанского благополучия… Эти ценности представляют собой не собственность церковников, а достояние трудового народа и поэтому должны быть употреблены на народное дело. Кроме того, наличие ценностей в домах молитвы означает фетишизм, способствует эксплуатации темного религиозного сознания, утверждает и впредь мещанское благополучие лавочников. Во имя освобождения сознания от пут фетишизма и магии, во имя правильного понимания разума и совести Свободная Трудовая Церковь обращается к мирянам и духовенству церкви православной и других вероисповеданий с горячим призывом реально проявить поддержку Советской власти в ее борьбе с последствиями голода, путем передачи всех церковных ценностей, до колоколов включительно, в соответствующие учреждения. Для осуществления этой задачи СТЦ постановила:

1. Из всех храмов, поступивших или поступающих в ведение СТЦ, передать все ценности (включая и колокола) и предложить научным учреждениям использовать храмовые башни (колокольни) под метеорологические пункты для изучения погоды.

2. Обратить внимание мирян, духовенства и церковных обновленческих групп на то, что изъятие представляет удобный повод к борьбе с языческим фетишизмом и тем самым представляется возможность оправдать выкинутые ими лозунги.

3. Обратить внимание прогрессивного духовенства на то, что для него изъятие представляет удобный повод принять общечеловеческий вид — снять свои средневековые одежды и присоединить их к ценным предметам культа.

4. Обратиться в ВЦУ с призывом не ограничиваться половинчатыми мерами, а действовать решительно».

(Известия, 1923, 11 февраля, № 31, с.3.)

Наряду с этим подхалимским документом, от которого веет пошлостью, можно привести одно «откровение» Святогора, имеющее характер программного документа; этот документ носит название «Бездельная вера и реальное дело».

«В христианстве, — пишет Святогор, — как миропонимании и мироотношении необходимо различать две стороны: область веры и область дела. Предмет веры составляет внеразумное, сверхъестественное. Предметом дела является разумное, естественное. Забота веры — в личном спасении души через примирение с реальной смертью. Положительное дело ставит целью коллективную борьбу с натуральным гнетом. Историческая церковь, уйдя в схоластику, мистику, обрядоверие, став на сторону имущих классов, т. е. отказавшись от трезвого евангельского идеала, требующего положительного дела в смысле коллективной борьбы с социальным злом и натуральным гнетом, тем самым стала церковью бездельной, глубоко антихристианской, враждебной миру и жизни, стала, по словам апостола Иакова, мертвой и потому излишней в жизни. И всякие попытки оживления ее на основе бездельной веры безнадежны, вредны. Наследие старой церкви в форме схоластики, мистики и тенденции к сохранению господства отживших классов еще не изжито и требует решительной борьбы — последняя возможна при необходимом условии, что основу новой церкви будет составлять не бездельная вера, но положительное дело. Поэтому новая церковь должна искать опору не в далеком прошлом, а в океане живой действительности, должна проникнуться революционным пафосом современности.

СТЦ в основу полагает реальное дело в смысле евангельского идеала любви и борьбы со смертью, но так как всеобщая борьба с натуральным гнетом требует объединения всего человечества, то СТЦ необходимо приходит к активному принятию идеи всемирной революции, имеющей целью через устранение классовых и других разделений слить человечество воедино. Выдвигая на первый план реальное дело, СТЦ тем самым утверждает необходимость знания, как верного источника теоретической и практической власти над природой.

Ведя борьбу с основными тенденциями старой церкви, СТЦ считает, что догматические различия как результат бездельной веры не должны препятствовать объединению мирян, духовенства и сектантов. Объединение должно происходить на основе знания, борьбы с натуральным злом при активном принятии идей всемирной революции».

(Известия, 1923,