— Смотри, что я тебе принесла...

Бернадетт поправила хрупкие стебли и, глянув на лежащего, не могла удержаться от улыбки: Кристофер усиленно пытался изобразить бровями и глазами суровое терпение раненого воина, но фиолетовая картофелина носа сводила на нет весь героизм. Парень вскоре сам понял это и прекратил кривляться.

— Спасибо... Здорово, что ты пришла.

Он не знал, что еще сказать. И ей тоже хотелось просто сидеть рядом, и нос его распухший уже совсем не бросался в глаза...

— Ваш, наверное, жутко злой из-за баллов, да? — отчего-то это прозвучало виновато.

— Еще бы! Отобрал у Макнейра значок, представляешь? — Мальсибер присела на стул рядом с его койкой. — Крис, он знает, что ты и я... Что мы встречаемся.

Ликование угасло без следа. Конечно же, этот гад запретил Этти видеться с ним. Наверняка еще и на отработку отправил — с него станется!

— Я ему все котлы повзрываю! — вскинулся Кристофер, забыв о больных ребрах. — О-о-ох... Пусть только попробует что-нибудь тебе сделать!

— Ты в своем уме? — опешила Бернадетт. — Снейп не собирается мне ничего делать! Он всего лишь попросил меня быть осторожней. И тебе велел передать то же самое!

Скримджер по-совиному захлопал глазами. Девушка фыркнула:

— А надумаешь взрывать котлы — я самолично сниму с тебя десяток баллов!

— Что-то раньше ты не беспокоилась так о своем декане.

— Потому что Слагхорну мы были до свечки! Снейп совсем другой... Он хороший!

— Ну и целуйся со своим Снейпом, — проворчал Кристофер.

— Дурак, — коротко бросила Бернадетт и выбежала вон.

Скримджер застонал от отчаяния и боли в боках, которая как будто набросилась на него с удвоенной силой.

— Что тут произошло? — спросила Помфри, входя к нему с очередной дозой лекарства. — Мальсибер вся в слезах... Брякнул лишнее, герой?

— Я идиот...

— Бывает. Ладно, не расстраивайся, поговорю с ней. Эх, молодо-зелено...

* * *

На сегодня собеседования окончились. Четыре человека всего, но отчего же он чувствует себя, точно выжатый лимон? Северус уронил голову на сложенные руки — еще немного, и он заснет прямо за столом.

— Мне кажется, вам следует прогуляться, — заметила из своей рамы Моргана. — Наверху, наверное, хорошо сейчас.

Хм... Еще один флакон Бодрящего или глоток свежего воздуха? Пожалуй, второе. Хлебнуть зелья можно и позже: до отбоя еще далеко.

В крытой галерее, ведущей к Астрономической башне, стояла тишина. Он любил это место за неизменную глубокую тень под арками и за возможность побыть в одиночестве: студенты обычно предпочитали просторный замковый двор или поляну на берегу озера. Но сейчас каменное строение не пустовало, у ближайшего оконного проема виднелась чья-то фигура. Северус пригляделся и узнал Мальсибер. Она привалилась плечом к резной колонне и, кажется, ничего не замечала вокруг.

— Бернадетт?

Девушка вздрогнула, подняла глаза и тут же покраснела, будто декан застал ее за чем-то предосудительным.

— Все в порядке?

— Да, профессор, я просто... просто гуляю.

Он кивнул и собрался уже пройти мимо, но она заговорила вновь:

— Вы были правы. Наверное, мне действительно стоит заводить друзей только среди слизеринцев. Потому что другие оказываются совсем не такими, какими пытались быть...

Северус нахмурился, пытаясь понять, что она имеет в виду.

— У Макнейра и Джагсона больше не будет поводов затевать драку. Я рассорилась с Кристофером.

Малолетние глупцы! Слепые, наивные, смешные в своем жалком эгоизме! И счастливые, но не понимающие того, и потому счастливые стократ больше... Он вдруг почувствовал себя очень старым.

— Прости его. Что бы он ни наговорил тебе.

— Он никогда не придет просить проще...

— Придет.

Мальсибер недоверчиво смотрела на него:

— Откуда вы знаете?

— Потому что когда-то я был на его месте.

* * *

Больше половины книг, вынесенных из тайного хранилища, оставались непрочитанными. Весь день декана занимали уроки и консультации, и к ночи сил на исследования уже не оставалось. Впрочем, он не расстраивался: тайна Темного Лорда была практически разгадана, хоркрукс — или хоркруксы? — обязательно отыщутся. Вот наступят каникулы...

Квиринус тем временем все глубже проникал в историю Хогвартса. Днем пообщаться почти не получалось, зато после отбоя они в деканском кабинете подолгу обсуждали интересную обоим тему. Тогда-то и пригождалось Бодрящее.

К их обществу неизменно присоединялись Моргана с Бароном, а вскоре появился еще один участник, точнее, молчаливый и внимательный слушатель — Серая Дама. Она неизменно держалась рядом с отцом, и в такие минуты сходство между ними было очевидным. Оставалось лишь удивляться тому, что никто за сотни лет не заметил его.

— Дамы и господа, ни для кого не секрет, что нередко общеизвестные вещи и явления в определенный момент вызывают больше всего вопросов, — нарочито лекторским тоном провозгласил Квиррелл, выходя из камина и левитируя перед собой стопку толстых фолиантов. — Например, каждому британскому волшебнику известны имена четырех основателей нашей школы. Но можете ли вы вспомнить что-либо об их предках и родине? Где, например, родилась Ровена? Кем были родители Салазара?

— Кажется, Слизерин родом откуда-то с континента, — припомнил Снейп. — Что-то такое я слышал, уже не помню, от кого. А насчет остальных не знаю.

— Годрикову Лощину, разумеется, можно назвать вотчиной Гриффиндора, но это пока лишь гипотеза. И больше сведений нет! — Квиринус сделал эффектную паузу. — В то время как любое мало-мальски родовитое семейство холит и лелеет собственное родословное древо, наши легендарные Основатели пребывают, подобно древним божествам, в состоянии «были тут всегда»!

— Никто из них со мной не откровенничал на эту тему, — вздохнул Кровавый Барон. — Правда, Ровена иногда переходила на какой-то диковинный язык, но было ли это ее родное наречие или колдовской ритуал — не могу сказать.

— Не понимаю, как изучать историю Хогвартса, ничего не зная о тех, кому он обязан своим появлением?! Гнутый кнат цена таким знаниям!

Квиринус негодующе хмыкнул и умолк, но ненадолго:

—