Шрифт:
Закладка:
В формулировке NSC 68 Соединенные Штаты имеют высокую «фундаментальную цель»: «обеспечить целостность и жизнеспособность нашего свободного общества, которое основано на идее достоинства и ценности личности», тогда как Советский Союз исходит из злокозненного «фундаментального плана»: «сохранить и укрепить свою абсолютную власть, [которая] стремится к полному низвержению или насильственному разрушению правительственных механизмов и общественных структур в государствах несоветского мира». После повторения в ряде параграфов ритуальных восхвалений принципов свободы, почти на каждой странице начинает настойчиво упоминаться насущная необходимость усиления военной мощи США в противовес программам «мирового господства» СССР. Возросший атомный потенциал Советского Союза и его стремление к милитаризации сочетаются с «политикой экспансии и устрашения». С одной стороны, автор доклада признает: «Война является не только крайней мерой для свободного общества, но и актом, который неспособен однозначно и бесповоротно разрешить этот фундаментальный конфликт в области идеологии»; с другой же стороны, говорит, что «только наше сокрушительное превосходство в атомной области и доминирование в воздухе могло бы удержать СССР от применения своего атомного оружия в случае нашего продвижения к достижению наших целей».
Что же делать? Обычный бизнес не помогает, изоляционизм не помогает, переговоры сами по себе тоже реально не помогают (хотя мы должны постоянно демонстрировать готовность в них участвовать), а прямые военные действия были бы неприемлемы для населения. Единственный разумный образ действий – «быстрая консолидация политических, экономических и военных сил свободного мира». Соединенным Штатам понадобится «военный щит» для поддержки всех невоенных инициатив.
Так и случилось. Военные расходы США вскоре утроились (с 5 % валового национального продукта в 1950 до более 14 % в условиях экономического подъема в 1953 году). Это утроение совпало по времени с Корейской войной, которую часто называют первым «горячим» конфликтом в рамках холодной войны. Со своей стороны, Советский Союз с 1951 по 1952 год почти удвоил личный состав Красной армии и повысил военные расходы на 50 %.
___________________29 июля 1955 года, через девять месяцев после принятия Римской резолюции, Национальный научный фонд (NSF) и Национальная академия наук (NAS) выпустили объединенный пресс-релиз, в котором декларировалось намерение Соединенных Штатов построить «небольшой беспилотный искусственный спутник Земли для выполнения основных научных наблюдений на протяжении предстоящего Международного геофизического года». Целью этих наблюдений должны были стать «внеземные излучения и геофизические явления». В тот же день, откликаясь на пресс-релиз NSF/NAS, пресс-секретарь президента Эйзенхауэра объявил об утверждении им плана «запуска небольшого беспилотного искусственного спутника Земли», чтобы «ученые всего мира [могли] вести постоянные наблюдения за пределами земной атмосферы»[366]. Вскоре после этого проект спутника, разработанный ВМФ, – проект «Авангард» – был признан более удачным, чем проекты армии и ВВС, несмотря на то что армия, в которой группу разработчиков возглавлял знаменитый конструктор ракет Вернер фон Браун, имела все шансы выиграть этот конкурс. В течение последующего года проект «Авангард» постоянно сталкивался с перерасходом средств и техническими проблемами. Однако администрация Эйзенхауэра, у которой теперь не было сомнений в том, насколько важно для Америки стать первой страной, запустившей на орбиту спутник, продолжала бороться за осуществление проекта[367].
Как только американцы объявили о своих намерениях, советская сторона ускорила темпы работ. Бернард Ловелл, директор британской радиоастрономической обсерватории Джодрелл-Бэнк и свидетель первых месяцев космической гонки, позже писал: «На этой стадии никто не мог бы упрекнуть Советский Союз в недостатке искренности в отношении своей космической программы»[368]. 30 июля 1955 года, всего через день после заявления NSF/NAS, Советский Союз тоже сделал аналогичное заявление. 25 сентября Сергей Королев прочел – беспрецедентный случай! – публичную лекцию, во время которой провозгласил цели советской космической программы: «чтобы первый искусственный спутник Земли был советским, созданным советскими людьми[, и] чтобы советские ракеты и космические корабли первыми стали бороздить бескрайние просторы Вселенной!»[369].
1957 год был объявлен годом запуска спутника. В конце января 1956 года Совет министров СССР постановил произвести запуск в течение будущего года. В конце 1956 года ЦРУ предупредило президента США, что Советский Союз «может вывести спутник на орбиту в любой момент вскоре после начала 1957 года», и поставило Совет национальной безопасности в известность о том, что в начале 1957 года русские испытали «пятикилотонный атомный заряд, смонтированный на ракете» – эта ракета была достаточно мощной, чтобы вывести на орбиту и спутник. И в начале октября первый спутник был запущен.
Некоторые аналитики считают, что администрация Эйзенхауэра чуть ли не сознательно пропустила Советский Союз вперед и, во всяком случае, испытала огромное облегчение, когда это произошло. Ведь исторический полет первого спутника эффектно разрешил непростой вопрос о «свободном пространстве»: нарушают ли полеты через воздушное пространство над территорией какой-либо страны ее суверенитет? Требование «вертикального суверенитета» и запрет на такие полеты означали бы, что эта страна должна считать полет военного разведывательного спутника над ней противозаконным. Запустив первый спутник, «русские невольно оказались в ситуации, когда они вряд ли стали бы доказывать противозаконность полета своего собственного спутника». В принципе, с этого дня любой мог летать в космосе где угодно.
___________________Какие бы интриги и непредвиденные сложности могли или не могли происходить за кулисами этого события, запуск первого искусственного спутника Земли – Спутника – был сенсацией поистине эпохального значения.
Начало этого успеха было положено созданием исключительно мощной межконтинентальной баллистической ракеты Р-7. 21 августа 1957 года она совершила полет на расстояние в 4000 миль на далекий северо-восточный полуостров Камчатка. И как только СССР справился с проблемой доставки – что демонстративно было преподнесено Советским новостным агентством ТАСС как военное достижение[370], – он мог более пристально сосредоточиться на новой полезной нагрузке для мощной ракеты: спутнике, а не бомбе.
В 22 часа 28 минут 34 секунды московского времени 4 октября 1957 года в самом начале МГГ и через три года и один день после принятия Римской резолюции Советский Союз запустил в космос первый спутник: отполированный серебристый 184-фунтовый шар (83,6 кг) размером с надувной пляжный мяч (58 см), передающий по радио периодические «бип-бип-бип». «Правда» вышла с передовой статьей под названием «Великая победа в глобальном соревновании с капитализмом»[371]. Еще через месяц русские запустили и второй спутник, вшестеро тяжелее первого. Счет стал 2:0 в пользу СССР.
Спустя три дня после запуска спутника президент Эйзенхауэр объявил об учреждении в Америке
