Принц Филипп приподнялся на стременах, еще раз окинул взглядом поле сражения, согласно кивнул и произнес:

– Да! Они все повернули к нам свой тыл!..

– То-то, племянник! – Шарль махнул рукой, подзывая к себе предводителей отрядов рыцарей, стоявших неподалеку от его ставки. – Мессиры! Повелеваю смести с лица земли свору еретиков и богомерзких ублюдков! Кто приведет мне Конрадина или… – король замялся и нахмурился, подбирая слова, – или его голову… – он снова замолчал. На его скулах заиграли желваки. – Благодарность вашего сюзерена не будет иметь границ… – Рыцари и молча поклонились королю. Шарль резко вскинул голову, его глаза гордо блеснули. Он напрягся и крикнул. – Весь удар по центру с уходом на ставку Конрадина! Змею надо бить в голову! А хвост сам отпадет за ненадобностью! Вперед, мои храбрые рыцари!..

Резерв медленно тронулся в атаку, рыцари степенно разгоняли своих декстриеров, расчетливо экономя силы крепких коней. Они рассчитывали достичь убийственного и неотразимого галопа именно у входа на равнину, чтобы иметь возможность разом рассеять противника и пробиться к ставке ненавистного принца Конрадина.

Словно огромная масса железной саранчи, рыцари Шарля де Анжу выскочили из-за лесочка и, разворачиваясь широким фронтом атаки, устремились на разрозненные силы германцев, рассыпавшихся по всему полю Тальякоццо.

Удар в копья ошеломил, парализовал и раздавил противника. Германцы, толком не оказывая сопротивления, бросились отступать, превращая свой отход в паническое бегство, лишь отдельные отряды попытались навязать встречный конный бой, но были рассеяны практически без потерь для французов.

В это самое время части, загнанные на холмы, контратаковали противника, окружая его и загоняя в один огромный котел. Начиналось безжалостное избиение и истребление противника. Кони рыцарей, врубаясь в толпу противника, затаптывали воинов, калеча и убивая их своими огромными коваными копытами, а всадники, сидевшие на этих могучих животных, копьями, мечами, секирами и шестоперами, словно кровавые жнецы, рубили и убивали еще живых, но уже обреченных врагов…

Ставка Конрадина. 13 часов 25 минут.

– Что это?! – Конрадин вскрикнул от ужаса, увидев внезапную атаку французов, невесть откуда высыпавших на поляну Тальякоццо. – Откуда?! Почему?!..

– Сир, сражение проиграно… – Конрадин услышал Рихарда фон Блюма, который произнес эти слова каким-то мертвенно-потерянным голосом. – Один из отрядов несется прямо на нашу ставку…

– У меня еще есть силы, чтобы рассеять их по ветру! – Конрадин закричал от растерянности, но было видно, что это был жест показной, а не уверенный, жест и крик отчаяния, а не трезвого рассудка.

– Прошу вас, мой принц, снять свой шлем, щит и сюркот… – Рихард грустно улыбнулся и немигающим взглядом, в котором, тем не менее, было много уверенности и спокойствия, добавил. – Вам надо бежать. Извольте подать мне свою одежду, принц…

– Что ты надумал?.. – Конрадин побледнел, но, тем не менее, снял с головы шлем и протянул его оруженосцам.

– Ничего особенно, мой принц… – Рихард попытался улыбнуться, но у него это не получилось. – Им нужен принц Конрадин… – он вздохнул и добавил. – А мне нужно, чтобы потомство Фридриха и Гогенштауфенов не исчезло с лица земли… – рыцарь подошел к принцу и расстегнул застежки его сюркота. – Пусть попробуют меня взять…

– Господи, Рихард! Что же я буду делать без тебя?! – Конрадин, словно малое дитя, испугано захлопал ресницами. – Так же, право, нельзя!..

– Можно… – Рихард уже надел на себя сюркот принца, украшенный вышитым орлом Гогенштауфенов, надел на голову шлем, верхушку которого украшал серебряный геральдический орел, приладил к плечу щит. – Вам пора, принц. Время тает…

– Прощай, Рихард… – Конрадин запрыгнул в седло и поддал шпорами жеребца. Конь резко взвился на дыбы, но принц осадил его, посмотрел на своего слугу-рыцаря и крикнул. – Спасибо, Рихард!..

– Бегите, ваша светлость! Бегите, Христа ради, пока не поздно!.. – в голосе Рихарда явно слышалась тоска и мольба. Он молил лишь о том, чтобы его хозяин, тот, кого он воспитывал с пеленок, смог спастись.

Конрадин резко развернул коня и понесся прочь, покидая сражение и спасаясь бегством. К нему присоединились несколько рыцарей его личного охранения и вскоре Рихард, окруженный горсткой воинов, принял на себя всю мощь и остервенение бешеного и всепоглощающего удара франкских рыцарей Шарля де Анжу.

Опытный воин вертелся волчком на своем коне, отражая и нанося удары французам, наседавшим на него со всех сторон. Нескольких рыцарей он смог выбить из седел, но вскоре и сам упал на траву, сраженный несколькими добрыми ударами мечей.

Рихард перевернулся на спину и в последний момент открыл глаза, всматриваясь в бесконечные сини неба сквозь прорези шлема. Бескрайняя прозрачная лазурь небосвода манила к себе, приковывая взгляд, мутнеющий и слабеющий на глазах. Внезапно его грубо встряхнули, приподняли за плечи. Он почувствовал подбородком холодную сталь кинжала, разрезающего ремешки его шлема. Французский рыцарь рывком стащил с его головы шлем, сдернул кольчужный капюшон и растерянно посмотрел в лицо умирающего воина.

– Черт меня побери! Это не Конрадин! – На Рихардом склонился сам Шарль де Анжу, сверливший его своим пронзительным взглядом серо-голубых холодных глаз. – Это какой-то неизвестный рыцарь!..

– Тю-тю, ваше величество… – прошептал Рихард и улыбнулся из последних сил.

– Умри, скотина! – Шарль резко всадил ему кинжал в горло и рассек горло.

Рихард хотел еще что-то ответить, но вместо ответа из его горла раздалось хлюпающее бульканье, перемешанное с хрипом, рот наполнился солоноватой горячей жидкостью, голова закружилась, а тело разом наполнилось такой удивительной легкостью и невесомой истомой, что он лишь улыбнулся и… умер.

– Красивая смерть верного пса! – Шарль поднялся на ноги и с почтением поклонился погибшему воину, отдавая честь его верности и отваге. – Никто не смеет грабить этого воина! Поставить караул возле тела этого храброго сеньора! Родичи имеют право забрать его тело без выкупа!..

В это время к нему подскакал принц Филипп. Он спрыгнул с коня, стащил свой шлем с головы, расстегнул кольчужный капюшон и, преклонив колено, громко крикнул:

– Сир! Дядя! Вы победили!..

Шарль вложил окровавленный кинжал в серебряные ножны, висевшие на его рыцарском поясе, погладил Филиппа по голове, мокрой от пота, поднял его за плечи и поцеловал.

– Да, мой любимый племянник! Мы победили… – последние слова он произнес с тоской, грустью и небольшой неуверенностью в голосе.

Филипп вгляделся в его глаза.

– Вы думаете, что Конрадин все еще представляет для вас опасность?..

Шарль скривился, словно у него разболелся зуб и ответил:

– Да, Филу! Пока жив хотя бы один из отпрысков Фридриха, у меня не будет покоя… – король повернулся и посмотрел в сторону палисада. – Как там мой верный де Леви?..

– Он контужен и слегка