В ходе операции легкие пушечные батареи стремились сопровождать стрелковые части, быстрым и энергичным маневром выезжали на линию цепей и, занимая открытые позиции, огнем прямой наводки уничтожали огневые точки и живую силу.

На направлении главного удара 42-й армии была создана наибольшая плотность артиллерии — 147 стволов на 1 км фронта, что способствовало нанесению мощного удара по огневым средствам противника и его живой силе. Плотность артиллерии на разрушение траншей составила 140 орудий на 1 км. Этого оказалось достаточно, чтобы основные участки, подвергшиеся обстрелу, были сровнены с землей[932].

Для усиления ПТО на всем пути наступления, и особенно на флангах, при захвате важных пунктов и выгодных рубежей немедленно создавались противотанковые опорные пункты — ПТОП. Эти пункты не снимались до тех пор, пока задача не была выполнена. Каждый ПТОП имел 12–20 орудий калибра 45–76 мм, занимавших круговую оборону. Нужно отметить, что ПТОП оправдали свое создание. Так, 17 января в районе Кожериц (участок 2-й Ударной армии) противник предпринял контратаку силами до батальона при поддержке танков и САУ. Встреченный огнем прямой наводки противник, понеся значительные потери, откатился на исходные рубежи.

Значительная насыщенность обороны противника взрывными заграждениями и труднопроходимая для артиллерии, танков и транспорта местность требовала особого внимания к организации дорожных отрядов и отрядов заграждения. Накануне наступления было проведено массовое разрушение инженерных препятствий подрывом удлиненных зарядов. За два дня до наступления было проведено сплошное разминирование советских минных полей.

Боевой опыт свидетельствовал, что следование саперов на танке или непосредственно перед или за ним неизбежно ведет к гибели саперов, так как танки обычно привлекали на себя основную часть огня. При прорыве обороны был принят порядок следования саперов за танками на дистанции 150–200 м. Только при необходимости они приближались к танкам. Только при преследовании саперы размещались на танках.

Для оказания помощи танкам, севшим на пни, провалившимся в ямы, застрявшим в болотах, требовались особые навыки и приемы. В подготовительный период на тренировку сопровождающих подразделений было затрачено значительнее время, что вполне оправдало себя[933].

Для обеспечения продвижения транспорта и артиллерии в ходе наступления применялись стандартные мостики, заранее подготовленные и установленные на путях движения через воронки, канавы и рвы.

На участке 2-й Ударной армии неоднократно использовались части 16-го УР для закрепления и удержания захваченных рубежей. Сменяя полевые части и прикрывая фланги армии, эти части обеспечивали свободный маневр и перегруппировку полевых войск на решающем направлении. Заслуживал внимания также опыт наступления отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов на вспомогательных направлениях[934].

Штаб 42-й армии отметил еще ряд негативных моментов в действия войск. В частности, недостаточная организация взаимодействия родов войск в ходе боя приводила к слишком медленному продвижению войск, это давало возможность противнику оказывать организованное противодействие.

Многие командиры неправильно понимали характер и организацию современного боя, это приводило к тому, что мелкие группы противника на ряде направлений заставляли советские войска принимать бой в невыгодных условиях. Подобные действия замедляли темпы советского наступления и давали противнику возможность выиграть время для отвода своих главных сил и техники.

Командование 42-й армией отмечало, что войска в ходе преследования забыли требования пункта 586 второй части Боевого устава: «Большая часть сил последовательно свертывается в колонны и ближайшими путями направляется для параллельного преследования». Немцы, в свою очередь, препятствовали подобным действиям.

Штаб 67-й армии отмечал, что первоначально ее части недостаточно широко применяли обходы, охваты и окружения. Впоследствии в боях по освобождению Вырицы и Сиверского эти формы применялись более активно. Но в силу нерешительности они не давали должного эффекта — враг ускользал. При освобождении Вырицы 26 января 56-я сд была пущена в параллельное преследование с востока, не учтя условий погоды и местности, дивизия забрела в болото, потеряла целые сутки и была вынуждена вернуться в исходное положение[935].

Что касается использования танков и САУ, то командование 42-й армии считало, что при наличии танкодоступной местности их целесообразно применять в большом количестве в ночное время с целью овладения основными дорогами в оперативной глубине противника.

Боевые порядки артиллерии следовало проводить только после тщательной разведки путей, назначая определенное время для передвижения, строго контролируемое штабом, организующим передвижение[936].

Выводы немецкого командования о причинах поражения

3 сентября 18-я армия начала разработку этюда о планомерном отступлении на линию «Пантера». По итогам этой разработки ГА «Север» в сентябре был отдан приказ о срочном строительстве этой линии всеми средствами, рассредоточении и расчистке района армии, переселении русских жителей и подготовке к разрушению зданий и сооружений различного назначения. Вероятно, окончательная подготовка к отступлению последовала бы еще поздней осенью. Армия 5 октября отдала приказ о срочном строительстве линии «Мга» и подготовке к отходу на нее, после чего для экономии двух дивизий очищена позиция у Кириш и перемещена линия «Кусинка».

Мероприятия, проводимые по данным приказам в тылу, могли оставить впечатление у подразделений о намечаемом вскоре отходе. Это вызывало опасность, что войска могут утратить волю к обороне. 18-я армия еще в октябре проводила мероприятия против этих настроений, кроме того, неоднократно получала указания от ГА «Север» указания на этот счет. Путем осуществления командованием всех возможных мероприятий армии удалось преодолеть моральный кризис, и все мысли подразделений устремить на удержание главной полосы обороны до тех пор, пока Верховное командование не примет решение. Это решение считалось с желанием армии там, где возможно, вести бой на подготовленных позициях.

Армия ожидала сильного наступления в районе Новгорода и на Ленинградском фронте совместно с ударом с Ораниенбаумского плацдарма[937].

Однако в это время армия была значительно ослаблена: из ее состава выбыли сначала 217-я, затем 23-я, 58-я, 69-я, 81-я, 132-я и 290-я пехотные, а также 5-я горнопехотная дивизии. Также была отозвана 250-я (испанская) пд, чтобы быть расформированной. При этом армия лишилась трети ее сил, боевая численность пехоты снизилась с 96 000 до 64 000 бойцов[938].

8 ноября армия была вынуждена доложить, что текущую линию фронта в случае сильного наступления удержать не сможет. Этот доклад был повторен 15 ноября. При дальнейшем ослаблении обороны стоило ожидать, что при прорыве армия будет отброшена на линию «Пантера» со значительными потерями. Дополнительный доклад, поданный 16 ноября, об отходе на линию «Мга» также был отвергнут, поскольку после ослабления XXVI ак никаких дополнительных дивизий этим отходом получить было невозможно. Скорее требовалось предусмотреть либо направление сил для большего сражения, либо отход на линию «Пантера». Причем отход должен был начаться 15 декабря 1943 г. Кроме